Миф

Мифу посвящено огромное количество исследований. Давно уже преодолено узкое понимание мифа как архаического мировидения, запечатленного в древних преданиях. Рудименты такого подхода можно встретить лишь в популярных переложениях, в обилии присутствующих на полках книжных магазинов.

Наиболее фундаментальное определение мифа дал русский философ А.Ф. Лосев. Для него миф – «диалектически необходимая категория сознания и бытия вообще». Другими словами, миф – это специфически человеческий способ восприятия и осознания мира: «Миф есть в словах данная чудесная личностная история». В этом смысле человеческое сознание всегда, а не только на архаической стадии, мифологично. Иное дело, что сам миф не есть нечто застывшее, он движется, изменяется. Архаический миф совсем не то, что миф ренессансный или современный.
Другое важное качество мифа – это то, что в него верят. По определению М.Стеблина-Каменского, миф в своем конкретном облике живет до тех пор, пока он принимается за правду, как бы неправдоподобно он ни выглядел. Для человека, живущего в мифе, последний есть сама реальность.
Миф как особый язык, задающий формы мышлению, был описан структуралистами. Здесь классическими по праву считаются работы французского этнолога и семиолога К.Леви-Строса. Он рассматривает миф как некую структуру, аналогичную системе естественного языка (К.Леви-Строс  здесь опирается на лингвистику Ф. де Соссюра). В основе структурных отношений мифа лежит принцип бинарности. Иначе говоря, миф  означивает реальность при помощи двучленов – бинарных оппозиций: «сырое /вареное», «левое / правое», «чужое / свое», «женское / мужское», «природа / культура», «смерть / жизнь», «хаос / космос». Эти оппозиции соотносятся друг с другом и образуют модель мира. К.Леви-Строс занимался в основном «первобытным мышлением» и выделенные им оппозиции присущи архаическому мифу (хотя критики ученого указывали на то, что он «приписал» «первобытному мышлению» структуры рационально сознания западного человека), но, по мнению структуралистов, принцип бинарности присущ любому мифу, т.е. оппозиции могут быть и другими, но они непременно присутствуют в языке мифа, более того, фактически являются историческими инвариантами исходных (т.е. древнейших) мифологических отношений. Например, «классовый враг» в советской тоталитарной мифологии являлся как бы новым обозначением «чужого» в древней оппозиции «чужой / свой». 
Погруженность человеческого сознания в миф, по мнению некоторых ученых,  является следствием того, что сам миф возник на грани природного и культурного. Бинарная логика мифа, возможно, связана с особенностями строения и физиологии нашего головного мозга, а именно, функциональной асимметрией полушарий, и в этом смысле является продуктом социализации биологического потенциала человеческого мозга. Интересные наблюдения на этот счет можно найти в работах семиолога и культуролога В.В. Иванова.

В последнее время  для понимания современной культуры и ее языка  все большее распространение находит «коммуникативная» теория мифа. Ее, в частности, можно найти в трудах французского семиолога Р.Барта. Для Барта миф – это средство социальной коммуникации (для семиолога особенно значимым было то, что это «средство» активно действует в современном обществе), вторичная знаковая система, «паразитирующая» на языке. При этом любой знак языка, используемый мифом, приобретает  дополнительный смысл, становясь «формой» мифа, носителем особого мифического содержания, или «концепта». В мифе-высказывании «концепт» (идея) сращивается с «формой», тем самым «похищая» язык и подменяя собой реальность. Р. Барт приводит множество примеров (в основном из французской прессы 1950-х годов), мы же попытаемся привести примеры, близкие отечественному читателю. Так, всемирно известная фотография улыбающегося первого космонавта Ю.Гагарина, приветливо воздевшего руку на трибуне мавзолея, - это, по Р. Барту, миф, ибо здесь важна не улыбка конкретного человека, свидетельствующая, например, о его доброжелательности или хорошем настроении, и даже не то обстоятельство, что перед нами космонавт, а не, положим, шахтер, и не то, что человек этот на мавзолее, а не на тренажере или танке, а все вместе, указывающее на идею великой процветающей державы, рядовой представитель которой прорывает земные границы. Пафос бартовской теории в подчеркивании историчности и идеологической направленности мифа.

Думается, что все столь конспективно очерченные подходы к мифу не противоречат друг другу, а описывают его с разных сторон. Важно понять, что миф является почвой искусства на любом этапе истории. В культурной памяти живут архаические мифоструктуры, архетипы, но их актуализация всякий раз подпитывается современным мифотворчеством. В каком-то смысле в каждом художественном произведении создается свой мифо-мир (даже если декларируется отталкивание от конкретной формы мифологии), опирающийся на общечеловеческую логику мифа.
Традиционное искусство (например, фольклор, в какой-то мере сюда можно отнести и современную массовую культуру) опирается на коллективный миф. Он является для подобного искусства той «жизнью», которую оно превращает в художество, преобразуя  в образы. Конечно, искусство не равно мифу, но у них есть нечто общее: и то, и другое есть способ и форма существования человеческого сознания.

В искусстве авторском отношения с мифом более сложные. Оно десакрализует коллективные и чужие мифы, но взамен их создает иные мифосистемы, которые само уже зачастую как мифы не воспринимает. Внешне это может выглядеть как сознательное авторское мифотворчество (Д.Джойс, А.Белый, Б.Пильняк), или «реализм» (Л.Толстой, А.Чехов, Э.Хемингуэй), или «игра», «концептуализм», остраненная работа с актуальной мифологией социума (Д.А. Пригов, В. Пелевин). Субъективное отношение художника к собственному «мифу» диктует обычно культурная ситуация его эпохи, определенная модель взаимоотношения  личности и окружающего мира. Строго говоря, ни один творец не может сказать про себя, что он «рисует с натуры», ибо вне мифа в широком понимании «натуры» просто нет, ведь искусство, литература  имеют дело не с вещами, а с языком, который в реальном бытовании всегда погружен в миф. Впрочем, как говорил А.Ф. Лосев, все сказанное тоже может быть истолковано как миф.

Смотрите также: