Китч (кич)
Расхожее значение: безвкусица, вульгарная подделка, дешевка. Само слово, а следовательно, и попытка определения этого явления культуры, появилось в начале ХХ века в связи с формированием рынка массовой художественной продукции. Об этом свидетельствует этимология слова «китч». По одной версии, оно ведет свое происхождение от немецкого музыкального жаргона начала века: «Kitsch» значит «халтура». Другое объяснение возводит «китч» к глаголу «verkitschen» – удешевлять. И, наконец, третье объяснение связывает его с английским выражением «for the kitchen», что означает «для кухни», при этом имеются в виду вещи плохого вкуса, не достойные лучшего применения.
Культурологов Запада явление китча интересует уже довольно давно, а в последнее время интересные работы, посвященные этой проблематике (эстрадной песне, живописи, литературе) появились и у нас.
Зарождение китча как явления культуры связано с изменением многовекового баланса между авторским и коллективным (фольклорным) искусством. В тот период, когда последнее являлось продуктивным, опирающимся на коллективное мировосприятие, авторское искусство, создающее индивидуально-личностную картину мира, было абсолютно противопоставлено фольклору, хотя бы в силу малодоступности его носителям. Дело в том, что коллективное сознание по своей природе прецедентно, ориентировано на уходящие своими корнями в глубокую древность модели объяснения мира, условно говоря, стереотипы. Эстетический эффект коллективного искусства во многом определяется его «привычностью», традиционностью, верностью старым испытанным приемам. Установка авторского творчества – нарушение привычного, новация (во всяком случае, в искусстве нового времени). Фольклор как искусство традиционной общности постепенно умирает (перестает быть продуктивным). Личностное сознание становится массовым, и к середине XIX века искусство уже осмысливает феномен массовидной тиражированной личности. В «Двойнике» Ф.М. Достоевского мелкого чиновника Голядкина преследуют тысячи таких же Голядкиных. В культуре возникает довольно парадоксальная ситуация: масса, умеющая мыслить только стереотипами, начинает усваивать темы личности. Это и становится почвой китча.
Социальной предпосылкой китча является быстрый рост городского населения (за счет переселения крестьян в города) и распространение грамотности. Новый потребитель культурной продукции требует произведений, которые бы адаптировали проблематику «высокой культуры» к его вкусам и возможностям.
Эстетически китч – это торжество стереотипов и клише, которые, однако, выдают себя за оригинальность, несущую сильный эмоциональный заряд. Китч буквально гоняется за патетикой. Может быть, поэтому он так любит эксплуатировать романтические эффекты. Китч часто ориентируется на академическое искусство (нагляднее всего это проявляется в живописи и скульптуре), на освященные традицией образцы прошлого, которые благодаря современным способам «технической воспроизводимости» (В.Беньямин) стали доступны всем. Это искусство «представления» банальных тем проверенными и непроблематичными средствами. Излюбленные «кирпичики», из которых китч лепит свою вселенную, - это мелодрама, которая «одомашнивает» темы высокого искусства, аллегория, банальные символы. В современной культуре разновидностью китча становится так называемый «гламур» (англ. «glamour» - очарование) - эстетика (и в значительной мере идеология) среднего класса, родившаяся на страницах глянцевых таблоидов и создающая комфортную и конформную вселенную успешного потребителя статусных продуктов, среди которых важное место занимает и искусство, обслуживающее досуг. Китч – в основе своей серьезен, гламур допускает юмор как средство смягчения противоречий потребительской вселенной и поддержания легкой и приятной атмосферы коммуникации со своим зрителем / читателем. На рубеже 2000-х годов рождается жанр «гламурного романа» («Дневник Бриджит Джонс» и его многочисленные подражания).
Китч весьма наглядно репрезентирует актуальную мифологию социума. Он откровенно и напористо ее тиражирует, приспосабливая к повседневным нуждам человека массового общества.
Искусством ХХ века китч осознается и используется в качестве одного из «языков» современной культуры. При этом иногда, например, в русской культуре ХХ века, игра с китчем имеет оттенок некой фатальности и даже трагизма. Любая серьезная и трогательная тема, любой яркий прием рано или поздно будет усвоен китчем, а с другой стороны, рядовой массовидный человек, вполне имеющий право на свой голос в искусстве, даже самые сокровенные свои чувства может выразить лишь на языке китча. Перефразируя Ф.И. Тютчева: «Мысль изреченная есть пошлость». Одними из зачинателей этой традиции стилистического диалога с китчем можно считать М.Зощенко и Н.Олейникова. Они превращают китч в предмет художественной рефлексии.
Китч любит обытовлять высокие идеологемы. Фигуру вождя и тирана он может представить как нежного мужа или сентиментального чадолюбивого старика, как на известной фотографии, где запечатлен Сталин с девочкой на руках. Такой китч в изобилии присутствовал в советском искусстве 30-50-х годов (не в этом ли секрет массовой ностальгии по нему в наше время?). Неофициальное искусство 1970-1980 годов активно работало с советским вариантом китча. В качестве литературного примера можно назвать повесть В. Аксенова «Затоваренная бочкотара» (1969), ознаменовавшую новый этап в развитии отечественной литературы (так называемая «другая проза»). Здесь советские мифы в полном смысле слова становятся домашними, даже интимными, они превращают путешествие персонажей в пустых бочках из-под масла в романтическое странствие взаимного согласия и любви. Из стилистических обыгрываний китча 1990-х годов, с его компотом из церквей, народности и американской мечты, можно назвать талантливую книгу Б.Кенджеева «Иван Безуглов», красноречиво обозначенную автором как мещанский роман, или роман Л.Костюкова «Великая страна», в которой иронически воспроизводятся стереотипные представления об Америке и России.
Иногда стилевое обыгрывание китча именуют словом кэмп (англ. «kamp»), чтобы в очередной раз отличить настоящее искусство от эрзаца.
Смотрите также: