23 сентября 2013 | Просмотров: 2261 |
Немецкий дневник. Часть четвёртая: январь
Екатерина Евграшкина
Первую часть "Немецкого дневника" читайте здесь
Вторую часть "Немецкого дневника" читайте здесь
Третью часть "Немецкого дневника" читайте здесь
январь.2.
пожалуй, самой большой обидой было то, что мой парижский знакомый, с которым мы два года поддерживали ненавязчивую англо-французскую переписку, не пришел на встречу, о которой мы договаривались. мы не обменивались номерами, но достаточно долго и детально обсуждали, что я хочу успеть в Париже в этот раз, и, казалось, он радовался, что у меня получится приехать. но не пришел и не объяснил после. хотя, видимо, это вполне в порядке вещей в его химерическом случае, так что было вполне ожидаемо
зато мой сосед по автобусу (мы были единственными, кто путешествовал в одиночестве) оказался бывшим политзаключенным из ГДР: в 21 год он попал на шесть месяцев в тюрьму, потому что позволял себе в письмах открыто выступать против режима, "что нарушает основные права человека". представляешь? в тюрьме он читал Шиллера и Гоголя, сейчас интересуется психоанализом, кино и философией Кьеркегора, и в качестве волонтера - помимо основной профессии - работает в Notfallseelesorge (дословно "забота о душе в экстренных случаях" - например, когда в семье кто совершает самоубийство, он пытается говорить и помогать оставшемуся жить, что в случившемся нет его вины). мы очень о многом говорили, в том числе о "Качелях дыхания" Герты Мюллер… и то, что очень радует - традиция знакомиться в поездках с интересными людьми осталась
...как и традиция что-то терять-оставлять в Париже. обоюдное желание моего возвращения? мое - точно. но ведь не монетки кидаю - теряю. и он - то жесток, то потом ведет за руку, показывает, радует, балует. очень нравится, очень хочу твердо знать, что всегда буду возвращаться. и чем дальше - тем больше хочется остаться. страшно от этого. но французский же, по крайней мере, я могу знать, хотя бы как немецкий? в этот раз ни разу не перешла на английский. говорила медленно, но коммуникативного эффекта добивалась. очень хочу уметь. это было бы утешением. надо потихоньку - но верно
новый год - промокшей до нитки (зонты тоже устают) на Елисейских полях, в море людей, зонтов и огней. с утра и весь день 31ого - гуляла по кварталам арт-нуво, в музеи не попала - но ведь было так по-весеннему тепло! ближе к вечеру - сквозняки улицы арф-гарпий, там где св. Северин, и наконец-то башня св. Якова, и вдруг найденный сквер - уже есть места, которые могу показывать-рассказывать ;) rue du chat qui pêche - улица кошки, что ловит рыбу, а если невзначай забыть про циркумфлекс, будет кошка, которая грешит
в районе бульвара Saint-Michel правда очень много книжных. нашла шестиэтажный Gibert jeune - ммм, книга Кристиана Прижана 2012 г. - "La vie moderne (un journal)" - язвительные стихи по рубрикам, обычным для современных журналов ("общество", "наука", "спорт", "культура", "любовь" и т.д.), насколько мне хватило просмотреть - нечто иное, чем его "L'âme" - но в любом случае, чтобы потихоньку читать и учить язык -
и еще очень красивый альбом с девушками Gil'a Elvgren'a - с чулочками, ключицами, маленькой грудью, губками - такими красивыми, такими легкими - очень много
когда возвращались - кусок радуги - и это 1ого января! один из самых чудесных переходов, как и парижские дни - одни из самых любимых
январь.4.
а потом это только кажется, что шесть месяцев - легко отделался: после такого можно было прощаться и с возможностью высшего образования и - потом - хорошей работы. он только в начале 90х смог получить нормальное образование, когда ему уже под 40 было
в дешевых поездках тоже не все изумруды: двое игнорировали мои приветствия за утренним завтраком, а другие язвили моему новому знакомому, явно намекая, как это он предпочел мое общество бравым бюргерам - мы тоже смеялись между собой над ними: никто, кроме нас, не выбирался самостоятельно в город, а большая часть вообще встречала НГ в автобусе. ну и конечно, первой "оконной" рефлексией при въезде в Париж было: "как у них тут грязно! и сколько бомжей!"
а я думала, Волга до мантии замерзла! у вас же там морозы были?
январь.5.
про ассоциативный текст - может быть, зависит от ориентира? это может быть стиль автора - тогда тексты в той или иной степени как бы продолжают друг друга - это же взгляд одного и того же ума и глаз, даже если под разными углами и на разные предметы. тексты в данном случае априори фрагментарны и в их окончании должна быть известная спонтанность, ненавязчивость - как и в становлении их нелинейных ассоциативных смыслов. стиль в этом случае будет абрисом вселенной созданных смыслов, а относительная гомогенность сборника или цикла текстов - регулятором границ их подвижности и проницаемости относительно друг друга.
я считаю, что главное - ассоциативные тексты по причине их сложной интенсивности должны быть небольшого объема - и закончить такой текст можно тогда, когда ловишь себя на уже почти усталой нарочитости
попала еще на одну книжную распродажу. помимо прочего - книга Франсуазы Жило Жизнь с Пикассо. они познакомились, когда ему было 61, а ей - 27, у них было двое детей, и из всех его женщин она была единственной, кто покинул его по своей воле
январь.8.
очень давно тебе не писала - два мрачных дня не могла не то, что писать, даже читать: внезапное осознание того, что осталось меньше половины - и не возвращения я боюсь, и не Германию потерять, но то, как я здесь живу - спокойно, сама по себе - роскошь, отравляет. к тому же то, что последние две недели только читала и ничего серьезного не делала - расстроило - а ведь с самого начала старалась экономно со временем, у меня даже сложились странные новые отношения с ним, к тому же этот обратный отсчет - как у больного, который знает, когда конец. дурацкое сравнение, конечно, но отношение ко времени очень похожее - ты его длишь, наполняешь, оно вполне может быть чуть пластилиновым, но не резина, конечно. а в конце марта - переход
кстати, я только у тебя видела действительное бережное отношение к часам, мне нравится
но уже пришла в себя, сегодня была на занятиях и на органном концерте - Гендель и Бах, а между - импровизация самого музыканта - тем более выпуклой получилась экспериментальная, близкая к атональной музыка - еще более странная, потому что на органе
дошла наконец до здешнего книжного антикварного магазина, за два часа облазала его весь вдоль и поперек: представь себе забитые в несколько рядов полки до потолка, грязные пыльные книги - и не очень много интересного. конечно, классики всех литератур - но такое в любой библиотеке найдешь, к тому же стоят эти книги в основном не так уж и дешево + очень много устаревшей идеологической дребедени - сочинения Ленина чуть не на всех языках, нашла еще коммунистический манифест на французском + достаточно много книжек по литературоведению и лингвистике - но 60-70х г.г. из поэзии - половина подозрительного, самиздатского вида 60-70х г.г., ничего не приглянулось, был Моргенштерн - но больно толстый, и его и в университете много. но откопала дневники Кокто 1951-1952 г.г. с фотографиями - книга новая, хоть и старая: в нетронутой пленке - так мне в придачу чудаковатый седой продавец за просто так разрешил книжку со стихами Ули Бекера взять - эротические тексты + рисунки с комментариями - ничего особенного, переводить вряд ли буду, но в целом вещица занятная
не помню, говорила или нет, но новый знакомый из поездки упоминал, что его отец был писателем в ГДР. стало интересно, навела справки в интернете, про него, оказывается, есть страница в Википедии. Harry Kampling - написал два романа, курировал Дом книги в Лейпциге, и был членом комиссии по вопросам культуры и массмедиа в Саксонском ландтаге. контакт после поездки остался, вот думаю, может, подробнее узнать про историю его семьи, тут же странного полно: отец - убежденный коммунист, а два сына и жена сидели в тюрьме за непокорность режиму...
январь.10.
кстати, в Пражском кладбище главный герой живет в Латинском квартале - и улица, про которую я тебе писала, в русском переводе "улица Кота-рыболова"! и я теперь знаю, где это!
кстати, узнала, что мой университет, оказывается, девятый по значимости и величине во всей Германии. неплохо, да?
обсуждали Кровь Вельсунгов Т. Манна. еврейская семья, где детей-близнецов зовут Зигфрид и Зиглинда, т.е. более германских имен не придумаешь. через этот момент говорили о своеобразном символе вырождения, о крайней германизации евреев. прототипами героев якобы являются жена самого Манна, еврейка по происхождению, и ее брат. семья очень богата, но каждый в ней либо бездельничает, либо пытается что-то делать, но при этом показывает откровенный дилетантизм. в общем, все строится вокруг инцеста, который Манн преподносит декорированным вагнерианской оперой. я не спорила с тем, что якобы инцест здесь не столько аллюзия на германскую мифологию, сколько символ предельной деградации рода. просто мне показалось, что инцест-то как раз и есть то самое обостренное еврейское, что у семьи еще осталось. понравилось. там и медвежья шкура еще. хотя герои тонко неприятно описаны. чуть затрагивали тему возможного манновского антисемитизма. знаешь, я после тогдашнего семинара по Целану опять заметила, как немцев эта тема не отпускает, как они ее нервно вскрывают в литературе -
пыталась найти тебе перевод - оказывается, в 2011 вышел сборник ранних новелл Манна, не из известных. там и Кровь есть. Хорошо
январь.11.
Кот-рыболов понятнее, но и как-то слишком просто. французы любят определять через придаточные то, что у немцев одним словом, а у нас - через дефис
сегодня на семинаре обсуждали проблемы перевода поэзии. не особенно содержательно, но понравилась одна классификация:
Übersetzung (собственно перевод) - "нехудожественно, но надежно"
Übertragung (буквально "трансляция, перенос") - "художественно и надежно"
Nachdichtung (свободный перевод, перевод "по мотивам") - "художественно, но ненадежно"
теперь буду в своем портфолио писать не Übersetzung, а Übertragung! чтобы наверняка
а еще интересный подняли вопрос, что имя переводчика стихов должно быть вписано рядом с именем автора, поскольку поэтический текст не поддается механическому переводу и это очень творческая работа, далеко за гранью собственно перевода. т.е. курсивные приписки на внутреннем титульном листе - это дискредитация работы переводчика. это ведь важный этический вопрос, каким размером шрифта должно быть обозначено имя тени творца (которая может, однако, быть вполне себе выпуклой и замысловатой)
а еще анализировали пять немецких переводов Блохи Д. Донна. Русских тоже несколько. забавный текст, забавные тексты
январь.12.
как камень ловит рыбу? затаился и оглушил
но что бы я сделала обязательным - двуязычные издания. это этически оправдано, мне кажется. жалею, что Ульвена не напечатали вместе с норвежскими оригиналами, очень хотелось бы посмотреть
села наконец за статью к аспирантскому коллоквиуму 2 февраля. на выступление отвели 45 минут
первое, что надо - посмотреть, как коховские фотографии и эссиговские тексты образуют единое пространство, в каких они состоят отношениях. писала, кажется, в ноябре про кляксографию Юстинуса Кернера и в наше время - Петера Рюмкорфа, фрау Шмитц-Эманс посоветовала начать с них. так вот вчера я прочитала "Кляксографию" Кернера, 1890 года издания, напечатанную готическим шрифтом. это настоящий подвиг, потому что до сих пор хватало лишь на несколько страниц старых книг - начинала болеть голова - ведь чем витиеватее шрифт, тем больше информации должны воспринимать глаза
сборник представляет собой, помимо небольшого наивного предисловия самого Кернера, ряд мрачных серо-черных кляксографических рисунков и написанных к ним текстов. в основном, это стихотворения балладного характера, про призраков, вампиров, духов убийц и проч. и их историю. есть несколько философских о смерти и о превращении куколки в бабочку (бабочка - один из самых распространенных образов, который получается из симметрично сложенного испачканного листа). в общем, вещицы забавные + частично устаревший язык - а главное, на семидесятой странице возникает ощущение, что готический шрифт имитирует нетвердую дрожащую руку
январь.15.
дюны скорее камень ползущий, песочный вариант перекати-поля?
пьющие эмигранты, читающие стихи в Литературном доме Кельна – почти по-набоковски
сегодня еще и кляксография Петера Рюмкорфа - язвит тестам Роршаха - господин Аршрох - собственно, игра от Arschloch - дословно "дыра в заднице", т.е. любимое немецкое ругательство. и Кернеру язвит, хотя явно использует тот же метод написания текстов к кляксам: мол, "метод Юстинуса Кернера - лучший пятновыводитель", ну и конечно, тексты к кляксам у Рюмкорфа совсем другие. пишу про всех троих - Эссиг еще - сравнительное литературоведение же
январь.16.
вчера поздно была в кино, поэтому и ответить сил не было - "Ханна Арендт" Маргареты фон Тротта, сюжетная канва - работа Арендт над "Банальностью зла". фильм с одной стороны - художественный, но и документальные кадры, например, процесс над Эйхманом в Иерусалиме. ее работа вызвала скандал, многие обвиняли ее в том, что она защищает Эйхмана. она же писала о том, что его роль в преступлениях против евреев определялась через его посредственность и неспособность думать: кадры с процесса действительно впечатляют - уже немолодой Эйхман, прямой, уверенный в себе и убежденный в том, что он лишь выполнял свою работу и самолично не убил ни одного еврея! чем не образец немецкой точности и скрупулезности! но Эйхман в фильме не единственный немец. есть еще Хайдеггер. Арендт вспоминает о времени, когда она была студенткой и возлюбленной Хайдеггера - написала ему в начале, что хочет научиться у него думать, а он ей при первой встрече сказал, что думают в одиночестве, этому не учат
а Эйхман в промежутке между своими бегствами по миру после войны, успел под чужим именем вернуться в Европу, жениться на своей же жене и увезти всю семью в Аргентину
фамилия Эко с итальянского – эхо
январь.17.
отгадай, кого я нашла сегодня – старенького, залапанного и потрепанного? Гуго Фридриха с его "Структурой современной поэзии"! разве что не плакала от радости - люблю его
последнее время очень мрачно, но только злюсь: не все подконтрольно
ой, кто-то вот сейчас только так страстно, со знанием жизни чихнул (это я в библиотеке сижу)
январь.19.
мрак, потому что в моем неподконтрольном мире предстоит возвращаться к дому, которого нет, и к почти такой же эфемерной работе. отрава вся эта Германия. апрель будет жестким. будешь верить вместе со мной, что это временно - чтобы сильнее получилось?
под вневременным я имела в виду поэзию. хорошие поэтические тексты лишены темпоральности - или? или она более глубокая и ни разу не аналогична привычным категориям бытия времени в предложении. а как бы ты себе представил - поэтический хронотоп? не хочется, конечно, совсем от него отказываться
немецкий снег остается в доме солью и черными и серыми кристаллами. они всюду, даже в шерстяных носках с утра –
январь.21.
шоколадное мороженое можно с голландским яичным ликером - не помню более вкусного и тяжелого десерта
январь.22.
в «Агнес» П. Штамма – относительно банальная любовная история (но
познакомились в библиотеке!); но в определенный момент мужчина
начинает писать их с Агнес историю. история с самого начала
оказывается лишена литературной составляющей – это скорее нейтральный
отчет о происходящем. когда он достигает настоящего момента, приходит
пора фантазировать, но здесь он оказывается слаб и бездарен. Агнес же
пытается жить по написанному – одеваться, говорить то же, что и
героиня. оба чувствуют, что для истории необходимо некое событие,
которое стало бы импульсом для развития. и вот Агнес беременеет, он
буквально сбегает от нее, но в продолжении истории пишет о том, какими
счастливыми родителями они становятся – история превращается в плоскую
семейную хронику. когда он (после промежуточного любовного
приключения) решает все-таки остаться с Агнес и ребенком, оказывается,
что Агнес в больнице. ребенка она теряет. история постепенно – через
его самообман – хочет казаться сильным! - становится проекцией его
подсознательных желаний: наконец он пишет два конца истории, один из
которых прячет от Агнес. другой – солнечный и счастливый – кажется
обоим ненастоящим. в первом варианте конца он фактически убивает
Агнес, описывая, как она, по своей воле, замерзает в лесу. ну устал он
от нее, что поделаешь. а она читает этот настоящий конец и уходит из
дома в одном пальто… но неясно, что там с ней произошло дальше – она
просто ушла навсегда. в общем, оба показались мне придурковатыми и уж
точно ничего не понимающими в настоящих историях. но ты уже уснул,
наверное
зубы болят – то ли от сладкого, то ли от вечной мерзлоты
январь.25.
много всего, безмерно устала, куски Берлина - вообще-то мы скорее безразличны друг другу, что меня даже несколько озадачивает: может, я смотрю не так?
но Потсдам. много. очень. голландского Потсдама
а завтра в музей Брюкке (хотя мне Всадник и ближе) и в гости к Зайлеру
пока нет сил писать
январь.29.
поездка получилась замечательной, несмотря на то, что в Берлин, хотя, если быть точной, все же в его окрестности - Потсдам и Вильхельмсхорст - но о них ниже
вокзал в Билефельде стенами похож на Аахенский - я спросонья подумала, автобусом ошиблась - и впереди запад, а не восток. а Ганновер скучный, но видела одно из зданий университета Лейбница - похоже на московский винзавод - в таком, мне кажется, долго не высидишь - хотя моя школа тоже краснокирпичный памятник архитектуры XIX века
в Берлине самое дурацкое метро. и вот почему: там переход между S, U, RE - поездами не всегда проложен под землей, т.е. иногда нужно выбираться на поверхность, чтобы просто перейти на другую ветку. такого ни в Праге, ни в Париже нет. а самое интересное - привычка идти по указателям: ты думаешь, что за углом спуск на платформу - а там подъем наверх - и еще метров 50 до станции... неожиданно
в первый вечер познакомилась с одной дамой - она тоже искала очередной переход - оказалось, что она из Бохума. рассказывала, как однажды ночевала в одной питерской гостинице, где персонал напился и полночи стучал во все двери! сказала, ей больше никогда в жизни не было так страшно
в этот раз решила продолжить еврейскую тему. жаль, что даже в библиотеке нет книг на идише - очень хотела попробовать, потому что на слух - понятнее, чем иные немецкие диалекты
так вот, новая синагога на Oranienburger Straße - в неовизантийско-мавританском стиле, построена в середине XIX века Эдуардом Кноблаухом (Чесноков? Чесночный? Чеснок?), но, понятное дело, к концу войны от нее едва оставался камень на камне - восстанавливали. при синагоге - небольшой музей; удивилась, что синагога была настолько либеральной - или что берлинские евреи настолько ассимилировались, что богослужения там чуть ли не с самого начала сопровождались органной музыкой. естественно, были и противники, и дискуссии. но сам факт. я о таком не знала
Потсдам в 25 минутах на поезде к юго-западу от Берлина - никогда не думала, что так близко, и никогда не придумала бы туда поехать - если бы меня заранее не целенаправили. так что было любопытно. очень много гуляла, ратуша, Sans souci - без забот - и Голландский квартал - но почему ты написал про частную жизнь? потому что исторически он был сплошь чиновночье-казарменным? помнишь, мы сравнивали открытки разных городов? берлинцы хотят уместить на маленьком клочке все, что имеют, у амстердамцев на открытках мифические мельницы, которых как-то в жизни и нет как будто, пражане все в черно-белом и даже в невинном - аллюзии на Кафку, французы делают не открытки, а огромные неформатные лопухи, так что не умещаются ни в один конверт и послать их куда-то с обычной почтовой маркой - целая история? так вот, в Потсдаме я открыла новый тип - чопорное серо-желтое схематичное представление типов фасадов бюргерских домов... ох, подумала я, это же открытка! но вот как-то так
на следующий день с утра - музей Брюкке - тебе "Тюбинген" и "Девочку, играющую на лютне" Э. Хеккеля
а потом - в Вильхельмсхорст. это чуть дальше Потсдама, по той же ветке на юго-запад, редкостная глушь. Зайлер встречал меня на вокзале. я очень боялась, что мне сложно будет с ним говорить. не знаю, с чего я взяла. может, в письмах что-то не так было. но оказалась не права. Зайлер - хороший. в тот день под утро мне приснилась наша встреча и что он говорил со мной по-русски
живет он в бывшем доме Петера Хухеля, я про этот дом знала, но думала, что он там только работает. на первом этаже - музей и зал для чтений (Зайлер, собственно, отвечает за литературную программу), на втором этаже - его кабинет и кухня. в коридоре рассматривала фото - черно-белая футбольная команда - вдруг Зайлер. ну хорошо, почему бы и нет. но вдруг в верхнем ряду - еще один Зайлер... и с краю еще один... и оказалось что вся команда - три человека, размноженные до одиннадцати - в вариациях на тему... очень страшно! я у него так и не спросила, что это за фото-фэйк - или в ГДР выращивали клонов? - хочу в письме
пили кофе, говорили - очень интересно, ненавязчиво, и про поэтов, и про российских немцев - его эта тема интересует, сейчас он пишет роман, где одна дама – российская немка. роман он хочет закончить в этом году, начал его два года назад в Италии. попросил прислать ему вопросы к интервью, чтобы он мог спокойно подумать, потому что бывает недоволен своими спонтанными ответами. тут я его хорошо понимаю, поэтому была только рада, что останется только перевести, а не транскрибировать запись с диктофона
подарил книгу рассказов (она у меня была отфотографирована) - переведена на итальянский, и сейчас переводится на французский. все это он рассказал в контексте своего вопроса, пробовала ли я переводить прозу. намек? Воздуху радовался очень, читал названия - и вспоминал свои тексты
еще подарил свою самую первую книгу стихов - с графикой, не помню имени художницы - пришлю завтра, интересная, как мне кажется
мы говорили около полутора часов, он сказал, что у него запланирована еще одна встреча - но, может, просто устал от меня. но отвез к вокзалу, обнял на прощание, пожелал всякого приятного, сказал, что, конечно, могу ему писать
в общем, очень здорово мы с ним встретились. по крайней мере, я еще долго вспоминала и думала обо всем
читаю Кристу Вольф, Размышления о Кристе Т. серьезно.