30 мая 2021 | Цирк "Олимп"+TV №35 (68), 2021 | Просмотров: 474 |

О монографии И.С. Скоропановой «Стихи-диссиденты Всеволода Некрасова» (Минск, 2020).

Елена Пенская

Подробнее об авторе

Елена Пенская - доктор филологических наук, ординарный профессор НИУ ВШЭ. Окончила МГУ им. Ломоносова. Училась в семинаре Анны Ивановны Журавлёвой. В 1978 -1993 годах работала в Гослитмузее, с 1993 по 2002 преподавала в РГГУ. С 1997 по 2010 – заместитель главного редактора сетевого издания «Русский журнал». 2002 -2011 – заведующая кафедрой Словесности отделения деловой и политической журналистики НИУ ВШЭ, 2011-2015 – создатель и декан факультета филологии НИУ ВШЭ, 2015-2019 – руководитель школы филологии ФГН НИУ ВШЭ, 2019-2020 – руководитель департамента общей и прикладной филологии. Список публикаций - на сайте Высшей школы экономики


За последние 12 лет можно говорить о становлении некрасоведения. Появляются источниковедческие и научные публикации, почти ежегодно проходят конференции, организованные проф.Ю.Б. Орлицким и другими. В них так или иначе присутствует тема или отдельная секция, посвященные Всеволоду Некрасову. В 2021 году выйдет сборник о Лианозово и лианозовцах, подготовленный издательством «Новое литературное обозрение». 2021 год - юбилейная дата. Исполняется 30 лет событию, для Вс.Некрасова знаковому. В 1991 году в Государственном литературном музее проходила авторская программа, полностью им продуманная: «СЕМЬ ВЕЧЕРОВ ЛИАНОЗОВО-МОСКВА ХУДОЖНИКИ И ПОЭТЫ. КЛАССИКА – АВАНГАРДУ. АВАНГАРД – КЛАССИКЕ».  Коллекция живописи и графики, собранная Вс.Некрасовым, была  «главным действующим лицом» программы. Теперь пришло время вместе с музеями – ГМИРЛИ (истории русской литературы им. В.И. Даля) и ГМИИ им. А.С. Пушкина  (в отдел частных коллекций наследниками Вс.Некрасова передано его собрание) – «измерить» это лианозовское тридцатилетие. Задумано возвращение  «Лианозовской программы в Литературном музее 1991-2021» тридцать лет спустя. Как теперь говорят – сиквел, коммеморационные практики, только в новом формате и совсем в новой реальности. Этот проект предполагает  реконструкцию события в цифровом формате с использованием  мультимедийных инструментов, что позволит разработать виртуальный цифровой тип Литературного памятника, в котором традиционную функцию Книги заменяет Литературное Событие.

На этом фоне появление монографии И.С. Скоропановой закономерно.  

В аннотации монографии сказано: «…дано первое развернутое исследование…». И это действительно так. Несмотря на возрастающий интерес к некрасовскому наследию, сегодня работа Ирины Степановны Скоропановой, доктора филологических наук, профессора БелГУ, специалиста в области литературы постмодернизма, - практически первая и единственная попытка системно описать творчество Вс.Некрасова. И это очень важно.

Путь к этой монографии, наверное, составляет без малого два десятилетия. Во второй половине 1990-х И.С. Скоропанова изучала лирику Вс.Некрасова как читатель, посвятив ему разделы -  в учебном пособии «Русская постмодернистская литература. Для вузов» (М., "Флинта", Наука», 1999, 2001); «Русская постмодернистская литература: Новая философия, новый язык» (СПб: Невский простор, 2002). Затем в начале 2000-х познакомилась с ним на конференции «Постмодернизм: pro и contra», проходившей 16–19 апреля 2002 г. в Тюменском госуниверситете. О своей встрече с Вс.Некрасовым Ирина Степановна написала мемуарный очерк для подготовленной книги  «Всеволод Некрасов. Воспоминания. Письма. Разговоры» (сост. Г.Зыкова, Е.Пенская).

По приглашению И.С. Скоропановой Всеволод Некрасов дважды приезжал в Минск. Первый раз, в октябре 2004, года он выступал в университете на филологическом факультете. Ровно через год, в 2005-м, в те же дни (12-14 октября) Некрасов принимал участие в международной конференции «Славянские литературы в контексте мировой», для которой был подготовлен доклад «Поэзия Леонида Мартынова» (совместно с Е.Пенской). Как признавался Некрасов позднее, И.С. открыла для него Белоруссию, которую он узнавал благодаря И.С. и через нее. В Минске встречался с молодыми поэтами и филологами (Верой и Виктором Жибулями, Сергеем Труниным, Дарьей Новиковой). Культурная программа, составленная хозяевами, неизменно включала осмотр достопримечательностей Минска, а во второй приезд к Минску добавились и другие места: 15-17 октября 2005 года по приглашению Татьяны Рахубы, ученицы и коллеги И.С. Скоропановой, Некрасов посетил Беловежскую пущу и Брест. Белорусские поездки в целом вызвали у Всеволода Некрасова сложные чувства. С одной стороны, он был признателен организаторам, охотно бродил по городу, и его впечатления от прогулок отразились в стихах. С другой стороны, Некрасов болезненно отмечал повсеместную политику намеренного вытеснения русского языка и русской культуры, что сказалось и на университетской жизни и на обиходе минчан. Только ответственность перед теми, кому он мог причинить вред, удерживала Некрасова от резких публичных высказываний. Сохранились разные редакции стихов Некрасова о Минске. Одна из них, посланная автором в начале 2005 г. И. Скоропановой и С. Трунину, была опубликована в минском малотиражном альманахе «Слово и культура» (2005 г., №10) под названием «Из минских заметок» [1].

На самом деле, было и продолжение, получилось не два Минска, а целых  четыре, потому что в 2007 году А.И. Журавлева и Е.Н. Пенская снова по приглашению Ирины Степановны приехали на литературоведческую конференцию. В подготовке доклада Анны Ивановны Журавлевой «К проблеме драматических циклов (А.К. Толстой, А.Н. Островский, Ф.Шиллер) Вс.Некрасов принимал участие, обсуждая идею становления мегатекстов и в поэзии, и в повествовательной прозе, рассматривая их не как результат, а как процесс. А в финале доклада, посвященном анализу существования драматических и лирических циклов в культуре, речь шла о принципиально разных способах их презентации публике. Сжатое резюме доклада, кратко сформулированное А.И. Журавлевой в конце, вбирает обсуждения с Вс.Некрасовым перед поездкой, его особую чувствительность к формам коммуникации автора и аудитории: «Лирика существует в книге, она может быть воспринята читателем в любых временных параметрах. Не то пьеса. Русские пьесы XIX века предназначались прежде всего для сцены. Сцена же ставила жесткие временные условия: трилогию Толстого нельзя вместить в один спектакль, без потерь это невозможно и для цикла Сухово-Кобылина. Таким образом, можно сказать, что драматическая трилогия как мегажанр  является нам целиком только на страницах книги. На сцене каждая из пьес, как правило, существует самостоятельно». На конференции прежние выступления Вс.Некрасова вспоминали не раз. Последний «Минск», уже без  Вс.Некрасова, случился осенью 2009 года, когда мы с Г.В. Зыковой приехали снова по приглашению И.С. Скоропановой на очередную литературоведческую конференцию и прошли по старому маршруту, «дорогой Некрасова».

Возвращаясь к «Стихам-диссидентам», напомним, что на «Пакете», подаренном И.С., была дарственная надпись: «Ирине Степановне Скоропановой как счастливому (для Вс. Некрасова) исключению из НАУКИ. 18/IV 2002». Российское литературоведение Некрасов считал «наукой как не знать», потому что исследовательские предпочтения субъективны, а из-за конъюнктуры и мафиозности, деления на «своих» и «чужих» вычеркивается ряд  имен, выпадают целые пласты, что приводит к намеренным искажениям.  Монография И.С. Скоропановой остается таким исключением и заполняет серьезную лакуну.

В монографии три главы: «Неоавангардизм и поставангардизм Всеволода Некрасова»; «Постмодернистский вектор в творчестве Всеволода Некрасова»; «Новые реалии в творчестве Всеволода Некрасов конца ХХ —  начала ХХI вв».

По своей структуре и содержательному наполнению разделы неравномерны и в каком-то смысле асимметричны. Необходимо их перечислить и по возможности прокомментировать.

Самый крупный раздел – первый. И это вполне обоснованно, потому что в нем представлены историко-литературные ориентиры. Контекст. В нем шесть взаимосвязанных блоков со своей внутренней классификацией и картографией. «Мир андеграунда в творчестве Вс.Некрасова» включает «подпункты»: «Лианозовское содружество»; «Лианозовский конкретизм»; «Московский круг андеграунда»; «Двойственное восприятие концептуализма в андеграундной среде».

Блок, в котором обсуждаются формы самопрезентации поэта, с отдельными линиями – «Авторское имя собственное в стихах Вс.Некрасова»; «Авторское «я» Вс.Некрасова» -  готовит переход к следующему ключевому массиву, центральному: «Слово в поэтическом мире Вс.Некрасова»  и его расшифровки - «Автономность» слова»; «Игра со словом»; «Некрасовские окказионализмы». К «Сквозным концептам в универсуме Вс.Некрасова», четвертому блоку первой главы, И.С. Скоропанова относит четыре: «жизнь», «свобода», «небо», «все» и «ничего» (взаимосвязанные). В пятом разделе через – по сути – другие некрасовские сквозные темы-концепты природы и города автор рассматривает «Союз концептуализма и конкретизма в произведениях о природе и цивилизации». Ну и наконец, пожалуй, еще один самый капитальный в первой главе – о новой модели стиха, в котором детально проанализированы ритмы, синтаксис, графика, сноски, особенности строфики и фоники, а также стиховая типология, перформативность, стихи как материальные объекты, что, может быть, следовало сделать самостоятельным разделом. А уж поэтические своды и авторские книги – и подавно отдельный разговор.

Вторая внушительная глава «Постмодернистский вектор в творчестве Вс.Некрасова» условно состоит из двух тематических осей. Одна – про все виды обращения с чужим текстом и словом - цитирование, опознанное и неопознанное, деконструкция и интертекстуальность – пара, мета, гипер, диалог и жесткий спор. А материалы, представленные на  другой оси,  - про то, как эти приемы, нередко полемические, работают на практике применительно к советской литературе,  и предшествующим векам русской словесности – Серебряному и Золотому – через  выявление «кодов» и «следов» - блоковского, мандельштамовского, пушкинского, лермонтовского, тютчевского, некрасовского - только другого Некрасова. Завершает этот раздел анализ концептуальной полемики с Достоевским и описание некрасовской поэтической реакции на вечные вопросы-штампы - «Кто виноват?» и «Что делать?». Некоторое недоумение вызывает хронологическая вертикаль второй главы и последовательность временных блоков «задом наперед» – от советской литературы к классической – тем более последняя завершающая часть о новых реалиях в творчестве Всеволода Некрасова конца ХХ — начала ХХI вв. - логически продолжает его отношение и принципы работы с «советским» и на поверку обладает относительной новизной в плане интерпретации «политической и геополитической сферы жизни».

И еще. О названии. «Стихи-диссиденты»… Ирина Степановна подробно и доказательно объясняет правомерность и чуть ли не магистральность такой темы у Вс.Некрасова. Опирается на его же высказывания и аргументы. Все правильно – и о том, что диссидентское искусство на каком-то этапе синонимично профессиональному, и о диссидентских стихах своих и Якова Сатуновского как инакомыслящих и инакодействующих. Но диссидентство, диссидентское для Некрасова – совсем не простое и одномерное понятие. С течением времени оно менялось. Двоилось. Так же как двойственно восприятие концептуализма и Германии - удачно найденные в монографии обозначения капитальнейших явлений в картине мира Вс.Некрасова. Диссидентство -  понятие, пожалуй, еще больше подверженное некрасовским вибрациям. И счет, выставляемый им диссидентству, убедителен, когда речь идет о перерождении, о его превращении уже в новых постсоветских условиях в ту самую модернистскую или постмодернистскую мафию, блат и поощрение «науки как не знать». Такая мысль у Некрасова упорно и определенно формулируется из текста в текст. Об этом и «Перед паузой», и «Обязанность знать», и «Абстракционизьм без мягкого знака», и «Упрямство лирики», и «Собеседники». И другое соображение. Оно касается той самой природы стиха, о котором так подробно и профессионально идет разговор в монографии. Слово Всеволода Некрасова принципиально недиссидентское, без фиги в кармане, оно вырастает из самой сердцевины живой речи и само по себе живое, что не отменяет полемичность, работу с мертвыми клише и т.д. И если в конце 1950—х – начале 1960-х Всеволод Некрасов еще мог назвать свою лирику «диссидентской», неподцензурной, то чем дальше, тем труднее ему было ассоциировать себя с этим литературным и политическим явлением.

Немало размышлений, а в чем-то и возражений, намерения добавить, уточнить возникает потому, что перед нами фундаментальный научный труд. Пионерский. И все, что появится потом, будет так или иначе сверяться с монографией Ирины Степановны Скоропановой.        



[1] Пенская Елена. Два Минска Всеволода Некрасова // Некрасов Всеволод. Самара (слайд-программа) и другие стихи о городах: стихи. – Самара, 2013 / Поэтическая серия "Цирка Олимп+TV". - С.94.