31 марта 2021 | Цирк "Олимп"+TV №35 (68), 2021 | Просмотров: 628 |
Умысел
Ирина Саморукова
Написать историческое фэнтези об атамане волжской вольницы Тимошке по прозвищу Пизденыш. Известно, что он был первым казненным в крепости Самара. Больше ничего. Все сделали, чтобы стереть память о герое, а за его когда-то славное прозвище и по сей день можно схлопотать пятнадцать суток.
Только мне их не дадут. Преднамеренного искажения исторической правды не заметят.
Неуважительное изображение представителей власти сойдет, как с гуся вода.
Сцены насилия и порно-фрагменты прокатят, как по маслу.
И никому не покажется экстремистским авторское сочувствие главарю вооруженной бандитской группировки.
Короче, ничего мне не будет.
Никто не захочет лишиться лицензии за использование нецензурной лексики, поэтому мой роман не опубликуют.
Мой неформат не спасет пометка 18+.
На Сорокине она стоит, и мат встречается.
Но Сорокин уже давно. Он классик.
Не то, что я.
Посему, могу валять, как вздумается.
На это у меня полная воля.
И все благодаря тебе, Тимоха, славному твоему имени.
Первым делом, задумаюсь, откуда взялось Тимохино прозвище. Не будь оно столь ёмким, хрен бы мне сдался этот гопник шестнадцатого века.
Учитывая специфику жанра, обыграем происхождение Тимохиной кликухи, используя модель в международной классификации эпических мотивов именуемую «призвание героя».
То есть предположим, что прозвище Тимоха получил в результате первого подвига.
Например, что-нибудь украл. Ловко и остроумно присвоил, спиздил. Народное сознание обожает архетип «ловкого вора».
Вот и Тимоха поначалу не разбойничал. Не с чем было: ни ладьи, ни секиры, ни сабли.
Гол как сокол.
Зато уж сокол!
Орёл, можно и так назвать.
Строен, чернобров, кучеряв.
И нраву легкого.
Ласковый такой, приветливый.
Не скажешь, что будущий тать.
Гуляя по базару и расточая обворожительные улыбки, Тимоха натырил вина и провизии, которыми от широкой души угостил московских стражников, приплывших на челнах с целью колонизации среднего Поволжья.
Чтобы те крепче уснули, он сдобрил угощение экстрактом местного растения, известного как прибей-трава.
Когда московитов прибило, Тимоха выгрузил их из ладьи и тихонечко, без пушечной пальбы, отчалил на стрежень.
За этот коварный маневр его и прозвали.
Понятно, что матерно.
- Вокруг пальца обвел, пизденыш, - сквозь зубы сказал глава колониальной миссии князь Засекин, зачислив Тимоху в государственные преступники.
А что же соратники? Они любили атамана не только за деловые качества. Тимоха был забавник. А уж как язык подвешен. Пойдет пиздеть, заслушаешься.
Соберется сарынь вечерком у костра, атаман давай наяривать. Калмыцкие сказки, мордовские, а под конец – заветные с веселой похабенью: «Посев хуёв» и «Пизда-исповедница».
- Лоб перекрести, пизденыш, - ласково смеялась братва.
Сказки, и правда, живот надорвешь. Через триста лет их собрал Афанасьев, однако издать на родине не смог, напечатал в Швейцарии.
Только кто там эти сказки оценит!
А Тимошке Пиздёнышу перед тем, как вздернуть на базарной площади крепости Самара, вырвали язык, чтоб не сквернословил, представая перед господом.
Тот язык за полведра черной икры выкупила у палача одна матрона.
Матрена Сысоева, местная жительница.
Так появилась третья версия происхождения Тимохина прозвища.
Заветная, как сказываемые им сказки.
Ходили меж женского полу слухи, будто искусен Тимоша в блуде.
Как пишет знаменитый семиотик Степанов, не было в русском языке тех времен концепта «секс».
Только «блуд».
Однако то, что выделывал Тимоша своим языком, в признаки блуда, о которых расспрашивали на исповеди (см. издание «Се грехи, злые смертные»: русская семейная и сексуальная культура глазами историков, этнографов, фольклористов, литературоведов, правоведов и богословов», составители Бессмертных и Пушкарева), не укладывалось.
Как ему в башку кудрявую, лихую-бесталанную пришло, что эдак можно.
Видимо, от бабьего сраму Тимоха силу получал.
Нализывал энергии для дальнейшей противозаконной деятельности.
Но греховодницам государственные интересы неинтересны, им Тимошин язычок подавай.
- Еще! – стонали. – Еще! Пизденыш сладкий.
И получается Тимоха молодец, что бы ни натворил.
Яркая получается натура: сметливый, красноречивый и в чем-то опередивший свое время.
Эта натура объясняется легендарным происхождением, которое также зафиксировалось в его прозвище.
По отцу Тимоху не кликали, поскольку мамка родила его в девках.
Волю она любила, веселье и этим, конечно, бросала вызов домострою.
Чего только она за свои убеждения не натерпелась.
И блядью ее называли, и сукой, и гулящей.
Но Тимоха мамку уважал и прозвище носил с гордостью.
Сказывают, что мозгом банды была она, пизда хитроумная, будто к ней стекалось все экспроприированное Тимохиной ватагой. По уму, оно правильно: сарынь бы все по кабакам спустила.
Сокровища Тимохина мамка зарыла.
Слышали песню «Есть на Волге утес»? У подножья прячется расщелина, как и весь утес, поросшая диким мохом. Там, вроде. По подсчетам местных краеведов, клад оценивается в сто шестьдесят миллионов долларов.
Парчовые кафтаны, сафьяновые сапоги, соболиные шубы и лисьи треухи время, конечно, превратило в труху, но монеты шестнадцатого века, холодное оружие, предметы утвари могут украсить любую коллекцию.
Где спрятаны сокровища, Тимоха не ведал, а родную мать даже тать не сдаст.
Но пытки шестнадцатого века - дыба, кнут, каленое железо, - любому развяжут язык. И хотя Монтень уже написал о неэффективности физических мер дознания, к нему даже во Франции не прислушались.
Чтобы не сболтнуть лишнего на допросе, Тимоха придумал хитрость: как поймали его, не переставал сквернословить. Атаман умел зажечь публику, ему бы в стендапе выступать. Стражники крякали в голицы и прыскали, прикрывшись полами чекменей.
Но князь Засекин – совсем другое дело. Он был государев человек и полномочный представитель.
А этот пизденыш его по матушке.
- Сам ты вор, - проорал атаман Тимофей и выдал конструкцию, состоявшую из производных от пяти корней. Четыреста пятьдесят восемь лет спустя его потомок, саратовский антрополог Михайлин, составит из них базовую формулу русского мата, основательно раскрыв ее происхождение и коммуникативные функции.
Материться в адрес представителей колониальной власти есть сепаратизм и подстрекательство к бунту, что следует сурово пресекать.
И князь Засекин пресек, повелев немедленно вырвать экстремисту поганый язык, а после повесить.
Князь умел видеть дальше собственного носа. Поэтому казну держал при себе, в заветной мошне. И ни одна живая душа не знала, что не было в ладье, уведенной Тимохой, золотых копеек московской чеканки. Кафтаны, сапоги, две алебарды, - короче, барахло одно, которое и поныне гниет в мшистой расщелине, если атаманова мамка, имени которой власть так и не выведала, его не перепрятала…