23 октября 2020 | Цирк "Олимп"+TV № 34 (67), 2020 | Просмотров: 619 |
Одновременное возвращение к стихотворению
Стефани Янг (Stephanie Young)
Перевод с английского языка
Галины Ермошиной
Стефани Янг - американский поэт и ученый, живет в Окленде (Калифорния), преподает в колледже Миллс, где она также является директором по стратегическим инициативам и программам. Янг – автор нескольких сборников («Telling the Future Off», 2005; «Picture Palace», 2008, «Ursula or University», 2013), а также исследовательских работ и интернет-проектов по проблемам феминизма, экспериментальной поэзии и политики. В 2005-2008 годах Стефани Янг была куратором Poets Theater Festival.
НИКОГДА НЕ ВХОДИ, НЕ ПОДУМАВ, В МИР ЧУДЕС
Скажи мне, почему
я не должна позволять тебе занять мои руки вырезанием?
Открой глаза:
мы стоим перед открытой пропастью
и созерцаем ещё одно путешествие в Аид.
Песни склоняются немного
к мучительному крику, чтобы исправить всё, что осталось несделанным.
Я повернулась, чтобы взять сумку. Тогда вот мое тело. Ложь.
Трава из научной фантастики,
всё остальное из памяти. Я хочу, чтобы ты провёл
это расследование серьёзно.
Музыка шла из фортепиано?
Почему ты думаешь, что люди должны совершать кругосветные путешествия?
С одной стороны, я не принимаю — я отчаянно пытаюсь
через двадцать два этажа
узнать, как далеко можно зайти,
только позвонив.
Это не легко, если нет, я отпущу?
Пожалуйста, не думай, что я грублю.
Мы стояли перед зрелищем, двумя комплектами бриллиантов
в одном ухе. Один был истинным,
а другой следовал простой последовательности аккордов.
Это не песня виновата, а какое-то
самоочевидно ложное учение. Ты видел, что мои ноги стали похожи
на трубочки в зеркале
после того, как из них высосали крем.
Таков вес ложного тела, буйство плавания,
слаженность, мука исправления, наше одновременное возвращение
к стихотворению, которое я оставила недописанным. Ты был в Аиде.
Я была в Аиде — мы оба
торжественно поклялись
никогда больше не делать этого,
и это,
к сожалению,
не единственная разница в стиле.
ЯЗЫК В ЕЁ ГЛАЗУ, ЕЁ ЩЕКЕ, ЕЁ ГУБАХ –
МАЛО ТОГО, ЕЁ НОГА РАЗГОВАРИВАЕТ
Кроме мухи движение в доме
не имеет законной силы. Я по глупости склонна принять эликсир жизни,
я требую поговорить с королём. Вот оно что!
Вот ты куришь у окна, я требую рассказать
о Венере. Меня трудно удовлетворить. Настойчивая в моей работе с лопатой
и изучением документов, свободно проходящих через прозрачное тело
в самом пустом пространстве. Вот график, касающийся разделения работы,
чертёж, подлежащий оплате по требованию, ребёнок, когда он плачет
не по расписанию. Я официально заявляю
я - законный владелец, я требую сообщить причину твоего горя,
и обращаюсь к популярным девушкам, вроде Мэрилин,
молодой женщине из школы притворства,
с посланием, которое я должна доставить лично
своим громким и властным голосом
ЧТОБЫ Я МОГЛА ДАТЬ МЕСТНОЙ РАНЕ ИМЯ
Все больше и больше нас эвакуируют.
Поднятие тяжестей полезно для тела. Проповедь,
провозглашение проповеди, численное значение
для полезного питания: что полезно для костей
должно быть полезно для тела. Добрые дела пропадут даром -
был бог, специально ответственный
за восточный или юго-восточный ветер. Был бог,
заставивший ветер дуть на юг
и на восток, чтобы вызвать такую смерть,
стебель на грани исчезновения или слишком мал для восприятия.
Нежный теперь. Легко теперь
с хорошими новостями. Меня можно эвакуировать.
Улучшенная вместе со всеми другими млекопитающими,
я способна скитаться -
ДЕЛО ВОЗМЕЗДИЯ
Мы ищем особые овощные оладьи,
приготовленные в овощном соке. Мы подъезжаем к прилавку с оладьями
в миниатюрном автомобиле. Я делаю это только
чтобы отомстить тебе, мы плохо провели время в Италии
меня зовут - скверная Илиана
СЛИШКОМ МНОГО ИНФОРМАЦИИ
как говорит мой любимый поэт
всё испорчено мною.
И кроме того, ты везде только и делаешь, что приветствуешь право женщин повсюду
снимать рубашки, выпивая кофе на людях. В Ванкувере.
Твое желание приветствовать их поцелуями!
Я в ярости!
Неужели это так отличается
от моего поведения в спальне?
Когда мы не в кино
ты говоришь на магнитофонной ленте, я остановила нас, чтобы посмотреть
на вращающуюся крышку лосьона,
но никому из вас это совсем не интересно. Нет ничего
гламурного на обложке стильного журнала, стрела пронзает
её самую неинтересную часть, наклонённую, чтобы удержать
ложное разоблачение. С таким же успехом ты можешь натереть меня мылом
и послать меня к нему сам, скажи мне его фамилию,
если он здесь, с нами, в Окленде
сегодня вечером, что он сказал бы? Я бьюсь о стол коленями
чтобы сказать ему, что ты - тот, за кого я хочу замуж, но меня тут же
предали эти дурацкие местоимения, которые являются моим
единственным словарем
и поэтому, конечно, делай со мной все, что угодно,
пытаясь заснуть во время процедуры уборки мусора
РАДИКАЛЬНОЕ НЕ КУРИТЬ
Вошедший в исповедальню
со стороны, не то чтобы
я хочу быть настоящим мальчишкой,
но я хочу выкурить
настоящую сигарету. Дым скрывает свою
конфигурацию, это несчастливое очертание
вечер принимает без дыма,
чтобы определить его. Ложная боль как персонаж
радио-романа. Линии в машине
вдавлены иглой
в следующую линию, поскольку я не езжу
или не хожу до магазина. Я притворяюсь,
что ты пишешь мне письма. Вместо этого ты
воруешь воду или пиво из кухни, это правда для тебя
O, Дэвид, Имена Существительные.
В телескопе я приближаюсь,
пока мы не станем достаточно близки, чтобы обменяться
усталыми улыбками. Я говорю, дай мне сигарету
и вниз опускается игла.
Это не похоже на то, что есть. Это
ветер? Ты дождь на деревьях?
РЕТРОГРАДНЫЙ МЕРКУРИЙ
Все судьи указывают в одном направлении: отвратительный синий. Лучше игнорировать резким ударом, снова разбивая на мелкие кусочки, показывая коллекцию раскрашенных осколков там, где толпа ожидала целых, раскрашенных стен. «Вот твои доказательства», если есть сообщения, что они приходят слишком быстро — они отскакивают и застревают в зубах. Она качает головой и продолжает подниматься по лестнице... держась за перила... все, что она делает... так утомительно... перебрасывала информацию последние 24 часа, но ничего из этого не видно на сайте. Они обмениваются данными на уровне 3100 байтов, а потом аутентификация пользователя не удалась. Она говорит, что у них есть ещё сообщения, но заблокировала моё единственное здоровое колено. Сообщения — вульгарны. Это слишком – так много двигаться. Я не удивлюсь, если ты от меня отстанешь. Как она тебя находит, вот что люди хотят знать. Ну, сначала у меня пропадает колено, потом погода совершенно меняется, и наконец мы слышим что-то вроде звука кондиционера, падающего со стены. Её следы заморожены, будто она жевала коммерчески жизнеспособную жвачку. «Она здесь», говорю я раскрашенным осколкам, но они, как следовало ожидать, не оживают сами по себе и не исполняют второстепенные танцы, обычно предназначенные для пространства между трейлером и фильмом. Все мы хнычем, когда поднимается занавес, потому что она великолепна и всегда остается невредимой. Мы не можем отвести взгляд. Это тесно связано с тестом на глаукому. В конце этого стихотворения проплывает лимон, и ты забудешь всё, что видел и слышал здесь.
ЕСТЬ ЛИ У МЕНЯ СОПЕРНИК?
Я подумала, что моё имя можно бы забыть, как кулинарный рецепт. Моя принцесса Аврора снова безжалостно раскачивается. Понятно, что ты можешь злоупотреблять «чудесным», но каждый раз иметь это в виду. Я была больше известна тем, что спала в твоём двухместном номере. В первый или второй раз я относилась к твоему дому, как к своему. Должна ли я сказать да? Я действительно так думала, чтобы впечатлять тебя ночь за ночью своим лицом. Ох, на время автомобильной поездки забудь этот музей восковых фигур. Мы пережили ночь по-другому, наши родители никогда не знали, где мы находились, детям нужно было вздремнуть.
МОГУТ ЛИ ЭТИ ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ БЫТЬ ОДНИМ?
Я делаю его похожим на танк. Время сигнализирует, что с неба падает штукатурка, и почему бы кому-нибудь не достать полотенце. На генетической карте ты попал за пределы парка. Ты попал в воду, где небо падает на город, и нам нравится звонить той ночью. Есть даже песня, с которой можно пойти. Чтобы пойти со мной, пока небо пробивается сквозь бумагу, где я растворяюсь в воде и распадаюсь в первой же капле. Часы показывали раннее утро, когда я получила сообщение в мясной лавке, когда я встала, чтобы сделать себе немного бумаги.
Что можно рассчитать с помощью таймера: это - загадка. На путях любви есть другая коробка под названием завтрак. В любви ты можешь жить в неизолированном доме, но бОльшая проблема - флаги на палках, настоящая трудность крохотного бизнеса. Настоящий завтрак - настоящая проблема из-за сильного пламени, неважно, сколько телефонов у тебя в руках. Неважно, сколько маленьких бутербродов ты можешь съесть, есть овсянка, и ты глупо ухмыляешься ей.
СЕГОДНЯ Я МОГУ РАССЛАБИТЬСЯ И ОТПУСТИТЬ
Ты радар, на который я иду, меховая шапка ужаса. В моем «да» есть много мыслей, сверкающие капли через решётку, за которыми мне лень гоняться. Мне лень на пароме. Я расстроила его, я больше не женщина. В гараже, где я перебираю пальцами и бормочу «да». Где нас воспитывают в процессе да, я пытаюсь с этим смириться. Между большим и указательным пальцами я творю много чудес. По-своему и в свое время я говорю «да», «да», долг - ерунда, «да». Следовательно, нет никакой общественной жизни, которой можно стыдиться, никакой куклы, чтобы втиснуться внутрь гримированной деревянной куклы, которая появилась до неё. Это бесплатно, как и у нашей ассоциации. Между освещенными автомобилями и производством чувств, как мало эпизодов, сосущих мой большой палец для тепла. Когда датчики движения мерцают, включаясь и выключаясь как биография, я говорю о мистических символах с бессердечием. Так случилось, что я, кажется, мало знаю историю за пределами Третьего Рейха. Это называется «заставить меня что-то чувствовать», бросая мои ключи в деревянную прорезь еще до того, как ты переправишься, я сомневаюсь относительно моста. Тот, кто был бы моим помощником: вывернутое харакири из вспоротой клетки, мой номер один, в моем «да» есть безмятежные обломки, вплывающие и уплывающие из поля зрения. В компании Элизабет и Кассандр, укрытых моим огромным капюшоном.