28 сентября 2015 | "Цирк "Олимп"+TV №18 (51), 2015 | Просмотров: 2785 |

Летучий голландец: новые стихи

Татьяна Бонч-Осмоловская

Татьяна Бонч-Осмоловская – писатель, филолог.
Автор монографии «Введение в литературу формальных ограничений» (Самара, 2009), курса лекций «Комбинаторная литература» для студентов МФТИ, автор-составитель антологии «Свобода ограничения: Антология современных текстов, основанных на жестких формальных ограничениях» (совместно с. В. Кисловым, М.: Новое литературное обозрение, 2014). 
Ряд публикаций в журналах: «Урал», «НЛО», «Неприкосновенный запас», «Знамя», «Text-only», «Русский журнал», «Наука и жизнь», «Знание-сила: Фантастика», «Стороны Света», «ОКНО», «Черновик», «Другое полушарие», «Дети Ра», «Абзац», «REFLECT... КУАДУСЕШЩТ», «Новая реальность» и других.
Организатор литературных фестивалей: «Aнтиподы. Фестиваль традиционной и экспериментальной русской поэзии в Австралии» (2006, 2008, 2010-2011); «ГолосА-4» (Чебоксары, совместно с А.Прокопьевым, Ю.Орлицким, И.Улангиным, Д.Воробьевым); а также ряда арт-коллекций: «Фотоконцепт: Природа», «Концепт: Дуга. Круг. Сфера», «Чистый концепт: Цвет. Линия. Звук» (совместно с А.Очеретянским); «Сборник русской видео-поэзии» (Сидней).
Участвовала в ряде выставок, в том в том числе: 100 years of Suprematism (Delft, 2013), Bridges (2013, 2012, 2011); Arnolfini Mini[e]MailArt (2009-2013); Visual Reality (ATVP, Sydney 2011), Alphabet of Аrt (Philadelphia-Moscow, 2011), Вентилятор (Санкт-Петербург 2010).

***
как писал Магеллан – отправившись в путешествие
на край света, привыкай, что твоя нога
редко ступит на землю.
полуденная межа над старинным
зеркалом океана слепит глаза. ничего не видно.
корабельный кот спит в тени,
не обращая внимания
на стаю летучих рыбок, следующую за китом,
преследующим летучий голландец.
из пасти кита идёт нехороший запах,
дым, раздаются медные звуки,
в чреве кита живут люди,
плотник, рыбак. неплохо живут,
не жалуются на пропитание,
только на злых разумных моллюсков,
что обирают их данью. отец с сыном вынуждены платить.
глаза кита горят жёлтым. когда он моргает,
на луну падает тень, и влюблённые
в каменных башнях, глядящие в телескоп
на её морщинистое лицо,
рыдают, роняя слёзы в открытое море.
матросы смачно ругаются, выравнивая корабль.
кот приоткрывает глаза и закрывает снова.
последняя летучая рыбка смотрит в лицо путешественнику,
шпиону, развратнику, вору.
тот вырывает лист из блокнота с сегодняшними наблюдениями,
кладёт ей за плавник, пишет адрес –
Академия наук, Петербург, и выпускает.
рыбка тает в полуденном зное.
снова не видно ни зги.

***
Революция не убивает своих детей,
Она едва успевает их выносить,
Чтоб расплатиться за внуков покой
Хорошую школу, на грядке фикусы.
Как сказал поэт, у таких как ты,
Да тебе вообще дети на кой!
Грудь высока, золотые косы густы,
Короче, не бывает детей у блядей.
Поэт ошибался, на тебе, выкуси.

Женихов зато сотни, бегут по двору,
Как куры, роняя в сор перья,
Патроны, монеты, прочую мишуру, с какой
Начинается родина и грядет кризис доверья.
А хозяин уже натянул тетиву, сам-десят,
Смахнув слезы счастья, глядит в прицел,
Зевает, начинает отсчет, отброс, отбраковку, отстрел.
Кончает. Страшно пересчитать цыплят,
Уходит, хлопает дверью.

Мама, меня снова тошнит с утра,
Меня желчью рвет, любовью и кровью,
Едва гляну во двор из окна, а там
Лежат они, женихи и дети, почерневшие части тел.
Части тел по траншеям, моих детей.
Мама, я больше не вынесу.

Вынесешь все, и широкую, грудью проложишь себе.
Жаль только, жить в эту, прекрасную, не придется тебе.

***
когда мы больше не встретимся
и не полюбим
я вижу теперь как ты видишь
этот лысый мужчина щеки спящий в обнимку с оранжевым рюкзаком
этот старик с выпученной губой читающий КП газету
на Украине началась гражданская война
медленно перелистывает страницы вперед и назад не останавливаясь ни на одной
эта девушка по-медвежьи скрестившая ноги штормовка и джинсы темно-бордовый лак
мужчина в черном мешковатом пальто узкий рот
эта женщина с брошью вечернее декольте и сапоги меховая модная безрукавка
каждый из нас
спит и спешит
трусливые завистливые злые
ты же знаешь
что мы в самом деле
пока еще живы

***
в том парижском кафе
ни к чему не привязываясь и не застывая надолго
только бокал вина или чашка горячего шоколада 
проплывая в созвездиях садов статуй коктейлей
на стенке бокала – грог или вино с вишневым сиропом – 
отражение человека
глядел в свои распечатки и что-то писал в тетради
поднимая время от времени глаза к потолку
под круглыми лампами за столиком неподалеку от стойки
мое сердце тонет в вишневом растворе 
растет расширяясь и прирастая к стенам
он смотрел на бумагу
не встречаться глазами когда он писал меня на него не смотреть
вздыхает последняя капля сползает с ручки 
отправляясь в собственный путь 
сквозь контроль и врата 
без багажа и без визы
так проще быстрее
бежать по пути записанному 
в блокноте посадочной карты
так и будет согласно воле его
мое сердце взлетает
над цветением японских вишен у ног знаменитой башни
самолет поднимается в небо

***
во дворе универа, где на газоне табличка –
никаких игр в мяч, играет малышка
в розовом платье, розовощекий воздушный шар
вся, от жабо, шелк и кружево, до розовых шаровар.
три белых автомобиля причаливают у обочины,
схожие словно сестры сороки искренне озабочены,
выходят белые дамы степенно и вместе с тем суетясь,
открывают двери, маясь, толпясь, трясясь,
выстраиваются в линию, глядят вдаль и наверх,
чайки над телом тюленя, распахнутым как конверт,
с письмом генерального комитета лотерейных наград –
ваш мейл был отмечен, приз доставлен, подпись, не предусмотрен возврат.
ты не ляжешь на новодевичьем, у кремлевской стены,
среди берез у дороги, во рву за заводом, где были все сочтены,
белые птицы в вишневых коронах твое тело склюют,
так далеко от дома, как только можно представить, в простыню завернут,
сизый прибой в трепете васильков, в открытое море, где чайки, дельфины, тюлень,
бирюзовый колышется лен, луна прополола просеку, взошел душистый ячмень,
далеко от тверди, книжной пыли, от материи и существа.
только отдельные звуки, стуки, слоги. слова.

***
но какая жара на площади Ватикана!
в собор святого Петра - без очереди пройти?
в центре этого мира куда привели все пути
красавицы предлагают услуги иссиня черные из Сенегала
подбегают к очереди на площади главного храма
смуглянки вечного города – как русский поэт шутил.

но какая жара на площади Ватикана!
в собор святого Петра - хочешь сразу пройти?
льется по телу пот нет воды ни глотка ни стакана
посмотри ей в глаза дай руку ты же не хочешь здесь провести
всю жизнь – проходи без очереди в собор, в музей, на аудиенцию к папе, на небо почти
нет? еще постоишь? что ж, оставайся, cтой тут, ожидай неизвестно чего вдали от фонтана…

но какая жара на площади Ватикана!