12 октября 2021 | Цирк "Олимп"+TV № 36 (69), 2021 | Просмотров: 841 |
И кошечкой, и ящеркой
София Амирова
София Амирова. Родилась в 1993 году в Пензе. Публиковала стихи в печатных и онлайн-журналах «Волга», «Артикуляция», «Ф-письмо», «Литкарта», Лиterraтура, «Флаги». Лонг-лист премии Аркадия Драгомощенко (2020).
***
Мне грустно, но уже иначе,
вечеринка шипит как разбрызганная земляника,
иногда я выпадаю из её пятерни
мимо меня пролетает протянутый бонг
и ласковые руки аэропорта встречают,
пока я смотрю на костёр:
классный вечер, стреляет смола и хвоя
такая: о, новогодняя ель в середине марта,
мысль почти как насекомое неуловима
разговоры стоят ко мне боком
или поворачиваются лицом
и тогда
дыхание речи,
есть какой-то порядок слов,
а текст перверсивен
Я помахиваю вам коктейльным бокальчиком на разных кухнях, злюсь,
что пятно на худи
слова как двухмесячные котята в жирное молоко,
обволакивающие тьму во мне,
жир — моя сливочная плёночка, грань, помадка
А текст перверсивен,
то есть в уборной
застирываю пятно и
не включая свет
пишу письмо.
Клитор текста —
легко сбиться,
прыгая с драматичного на
будничный —
союзник рефлексии,
который проверит расставленные запятые
Мне грустно, но наутро
пленительна ясность,
прозрачны ответы,
нежный снежок
***
Утро могло быть выпито из горла,
но я в это время спала
и даже больше — мир молчал
и требовал от меня того же
незнакомое больше не ласково,
пропало какое-то слово для этого чувства
связывание себя языком с определённым фантазмом
имело последствия —
безымянен палец, откуда этот порез?
пользоваться Стендалем, не чувствуя ничего кроме снега
и липкого узнавания
Соседи поют об утрате,
а сон как ранимая птица падает на окно,
заслоняя свет и голос, ветки жасмина,
вымоченные в воде.
Март как анализ, а я,
кажется, ветер убила.
***
Владу
Ни надежды,
ни бога,
ни хип-хопа,
ни дьявола, ни бога, ни женщины за окном
путаться в плотных шторах кофейного цвета,
чтобы свет не высматриваемый собрать
Пугающее белое пространство потери звука ложится на стол,
я трогаю языком пломбу. И dogs dogs dogs — синеватые
языки наощупь
"Ни страха, ни надежды.
Хроника Второй мировой войны глазами немецкого генерала.
1940-1945"
Ни страны, ни погоста —
мы лежали на этой земле и впускали в рот змей,
в вопросе доверия
шершавая шкурка растворялась на вкус как аспирин
или даже больше, мел, а не только бумага,
кислота подробностей, блистер блестящий,
прозрачны четырехчасовые сны.
Ни любви, ни тоски, ни жалости,
пожалей соловья на курском вокзале,
если в раю меня встретят собаки,
это будете вы — и
обнажённые руки, лохматые лайки,
кашель. Все более или менее ясно,
но вопль не лишён смысла, когда
споткнёшься на истине в истерию
пылких таблеток, фрустрации как языкового убийства,
смерти в СВАО, растяжения на глубине реки,
металлического прощания, чай, течения речи.
***
На плакате кусаешь сосок, но едва ли
в комнате сквозняк уронит хотя бы звук
Растрескавшийся голос, оба наушника
воображают какую-то особенность
точно голоса? или орнамента на стене?
цветы с марта напоминают о ежедневной
науке уединения
но, кажется, мы встретились,
чтобы хлестать этими ветками за окном
небо —
край, тронутый простынёй.
Снимок мокрый,
Куда-то всё уплывает
Или это я, поезд, встречное предложение,
море над Москвой, под Яузой вообще
твои бесконечные ноги, мягкий след, Koh-i-noor
***
Когда начались месячные, я читала Шамшада Абдуллаева
крушение, физический конец, плато предгрозья, и вдоль спины
кружение камеры, смерти нет —
развалины как памятник упадка, а не процесс.
Бродит фисташка во рту, карамель выкипает.
Шамшад Абдуллаев говорит, что в нём нет той прохлады,
Нет прохлады, чтоб принять конец Ферганы,
«Смерть Ферганы я не могу принять»
или хотя бы шею
смерти —
говорю я,
хотя бы пушок на затылке, оставляющий
память о трогательной рок-музыке,
детском хоре, сражении пальцев за мягкость, за
не вызренное — мысль о воскресной выпечке
и пыльной дороге вдоль кладбища до Дворца пионеров
красных полос
красной жести
красноты, заполнившей пустоту изнутри
baby, let me have a day off
от твоей пылкой речи и линии сердца,
линии без ума
как ты это делаешь?
во мне нет той прохлады, чтоб принять конец,
молчание твоё я не могу принять
мир исходится в ожидании твоего звонка,
до тошноты моргает лампочка,
они врываются в ресторан за кофе
или хотя бы шею
ласкать словами
пластилиновый звук капает как горячий воск
принимать твою кожу — целая революция,
ворот красного свитера верни мне
хотя бы пушок на затылке, оставляющий
память о трогательной рок-музыке
Отрывочные воспоминания
Часть 1.
1. Мальчик в купе — 19, маникюр, обрабатывал фото в макбуке.
2. Тревожиться из-за проблем близких, но не в силах ничего сделать, так что курить на балконе и слушать АукцЫон. (Все, что я знаю на тему развода, никому, надеюсь, не пригодится)
3. — Когда я влюблюсь, мы точно ведь пойдем на «могилу» есть пирожки и слушать Психею?
— Только не сегодня.
— Ладно.
4. Смотреть сквозь решётку и записывать очень быстрые сторис, потому что я люблю, когда мои подруги на них отвечают и нам сразу есть, что обсудить. Сейчас и так есть что, но сложно не подкинуть тему попроще.
5. Настя меня не узнаёт, ругает за вес, ругает за вызывающее поведение, очень много надо мной смеётся.
6. Хочу танцевать со всеми и делаю это сидя. Все опять ворчат и смеются надо мной.
7. Пишу стихотворение и никому не показываю.
8. Пишу сообщение и никому не показываю, Саше это не нравится. Очень много хмурится и отпускает замечания.
9. Примеряю у Вики наряды и нравлюсь себе примерно во всех. Забираю. Говорю, что похожа на Бритни и мне ставят Бритни Спирс, тогда я начинаю танцевать. Вика снимает видео, а Саша хмуро дремлет. Я танцую самые тихие танцы, чтобы не разбудить Викиного сына. Ему снятся кошмары, а когда мы возвращаемся с Сашей домой, мне снится большая белая постель размером с дом и на ней лежит мой отец, ест зелёное яблоко и смотрит фильм «Жмурки».
10. Утром курю на балконе, очень смущает мусор под окнами. Он выдает что-то, чего мне не хочется знать. Надо выскользнуть и поехать к Суворовскому. Если успокоиться, то можно успеть на завтрак. (Тут было вообще слово «ускориться», но и это стоит нормально).
Часть 2.
1. Просыпаюсь от того, что мне снова 15 и срочно нужно на площадь Ленина. Там слушаю аутентичное, мимо проходит он и надо вернуться. Чтобы понять, надо посидеть на парапете пару-тройку лет с разноцветными напитками. Что? spotify выдаёт тайны по цене фломастеров.
2. Гладкую гладкую пломбу трогаю языком и как бы сама становлюсь глаже.
3. Из Пензы нельзя ничего привезти. Это как из сна достать конфетку или с конфеты с кладбища — раскрываешь зажатый кулак, а в нем вместо кулька или комочка одни чеки и воспоминания.
4.«Всё время, дождь. Скажи, чтобы он перестал».
5. Приятное совпадение. Его язык настойчиво стучал по моему клитору, я почти не слышала звуков моего Romp Free.
6. Нет, мне нужна только возможность, а не факт того, что это произойдёт. Так что я так и не подошла. Я осталась с тем, с кем пришла, с ним и покинула кластер.
7. «Это деструктивно» — Саша.
«Что позволено Юпитеру, то не позволено быку» — я.
8. Дело в том, что я опять приехала на эту станцию. Я приехала только ради того, чтобы невыразимые глаза башен смотрели мне в карман. Что-то кроме ключей, жвачки и «тройки» blue jeans, да ладно, там просто мои пальцы. А ты думал, что я могла взять с собой?
Это происходило со мной неоднократно. На площади.
А еще на станции Китай-город было почти тоже самое. Я доехала до неё от Пушкинской. Ждала автобус н6 минут 20, не меньше. Зачем?
9. Здесь всё надо бы переписать, но должен же быть какой-то смысл в том, чтобы возвращаться и идти слева от. Дёрет горло, саднит кожа, загадочное появление маленьких синяков ниже колен, на бедрах, внизу живота.
10. Вся минеральность, округлость и вместе с тем вся острота, всё, абсолютно сотрется, голос превратится в информацию. Пугающее белое пространство потери звука ложится на стол, я трогаю языком пломбу. И dogs dogs dogs
***
Тело знает, что можно быть и кошечкой, и ящеркой,
внутри него — втягивание и убийство.
Разумеется, этот мрамор не что иное как кусок спины
и гофрированное ребро, отсюда мысли о боге.
В последние дни я часто вспоминаю о детстве на животе,
у меня его не было, лежа на боку
мир казался почти безопасным,
теперь я могу откинуться на кровати как выроненная бумага,
(как много книг расставлены в лесу, никто их не читал)
снова пальцы проходят сквозь волосы и обнажение шеи,
это фуксия или petite mort? Носи этот чокер не снимая.
Страх — это игра с быком, так что если и грабить твою постель,
то револьвер обязательно должен быть заряжен, без оболочки
наволочки и белья. Прижавшись к кромке, повторим все тот же вопрос:
"Я кошечка или ящерка?" "Кошка или агама древесная?"
"Киска, киска, пустынная игуана?"