04 октября 2021 | Цирк "Олимп"+TV № 36 (69), 2021 | Просмотров: 513 |
Запах застоявшихся революций
Дмитрий Замятин
Дмитрий Замятин - поэт, эссеист. Родился в 1962 году в г. Свердловск‑45. Окончил географический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, докторантуру Института географии РАН. Кандидат географических наук, доктор культурологии. Как поэт и эссеист публиковался в журналах «Новое литературное обозрение», «Новая юность», «Воздух», «Волга», «Урал», TextOnly, «Зеркало», «Новый берег», «Парадигма», альманахе «Артикуляция» и др. Автор поэтических книг: «Парижский словарь московитов» (2013), «Булгуннях снов» (2015), «Небожидарность» (2016), «Зима цзы» (2017), «Го оснег» (2019). Лауреат Премии Андрея Белого (2011) в номинации «Гуманитарные исследования», а также Международной отметины имени Давида Бурлюка (2018). Живёт в Москве.
* * *
в сады с рассерженными цветами как-то неловко падать
в начале планетарной смартификации к югу через юго-восток
в их мягких чуть оплывших телах различать разные паттерны
стеклянные стремленья рек сквозь топкую эпидерму
мерцающий мир диссипативных структур ничем не становясь
где красочные корпускулы через распахнутые двери
чиркая в вечернюю синеву и умирать при чужих
размеренными хоровыми одами
когда вернёшься
* * *
планирующий по курсу воздушных потоков новые жесты
возвращения к организующей силе в ясные сухие ночи
разноцветным скрипучим снегом как-то всё наперекосяк
возбуждает аппетит яблочный сок настоящего
мускульного усилия ласковой ошибкой исчезающей
* * *
о чём они говорили в пору летнего муссона
изображая огромный размер чего-то ушли со сцены
выражением пути-без-пути соотносимые с космосом
завтраком на траве и день багрянил померкая
пусть оно будет мифом прильнув лукавой мордашкой
словно ликвидация будущего переходить в реальность зрителей
свобода приходит нагая в своём жёстком шерстяном пальтишке
как маленький ад идеи безвестное ожидание конца сеанса
* * *
лёгкое древесное стремление вверх способность случайно плакать
почти бесследное забывание чтобы не было слышно
к клавиру ль приклонясь леченье фабулы
в любом случае зияние времени в своей несуразной позе
прочь через окно обнаружилось под штукатуркой
привычным очертаньем губ и ставшее как гештальт
денницы тихий глас воспалено и восполнено
* * *
шёл запоздалый пешеход помогать избавляться от границ
путая буквы и теряясь закрепиться на грунте
схватывая унтер-офицерскую схоластику
* * *
а как все остальные живут но пасмурен хладен насуплен
запах застоявшихся революций с периодически модулированной
линейностью
рвущихся овражным склоном в рамках машинной метафорики
ещё прежде чем воздух и
эта древняя амбивалентность
сгустков хрустом звуковых пронзая континуум ретенции
ведь мы ещё жили в раю благородный какой-то голос
были советские сериалы в случае классической
нелинейности
* * *
вы видите умный череп вселенной в виде вопроса о чувственности
первоначальной бесснежной зимы право на смех
на любом уровне сложности
полуотцветшия природы самопроизвольных распадов
тактические катализаторы может быть так казалось
с туманным мраком полуночи на удивление непринуждённо
сжимая толерантность по определению в невостребованной
ненависти к деревьям
в глушь прошлого лета
* * *
может быть несколько свободнее и раскованнее
с девичьей первичностью подобно огромным японским
борцам
раскручивая в закадровом пространстве и тело прощается
само с собой
шорохом опустевшего дома станет нежным и южным
постоянно вертеть головой руками длинных ночей
никакого внешнего не осталось больше может быть так
хотелось
* * *
организовывать ассоциированные среды мягко и выпукло
в гибких складках в горизонтообразующей конституции
временности
тело скорее мыслимое не возвращаться как обратная связь
лучше уж в мерседесах ездить воедино с другой стороной сна
сквозь степи царства и секиры привыкание к шоку образов
любой неподвижной истории
к целостному месту снега блюсти близость разрыва
* * *
речи и воздуха детские клети в горячечных пересказах коллажей
вечное разматыванье облаков лабильность и незаконченность
насечкой на бесконечности
как будто уже старые знакомые будили собак в ночи
размышляя о старинных эпопеях не просто исчезающим проме
жутком
промокнуть резким движением соссюровской теории знака
вторгаясь в чуть начинающуюся весну увидеть разные стадии
гравитации
* * *
сканируя грязные городские скамейки
касаясь снизу и изнутри каждого слова
становиться телом сельского жителя
* * *
как будто уже старые знакомые улитки лактозных галактик
прибывая в собственную мысль на уровне предусловий напряжения
глядя на покачивающиеся обломки узнать правду внутри симулякра
я падаю по медленным ступеням в листве чёрного дерева мрака
радостным отрицанием этих движений регулировать миметическое
желание
что в этом мире может быть тёплым сонное застывшее болотце
частью дыхания на поверхности сквозь сумрак тонкого ветрила
вся теория тела напрасна голубь садится на темя за чаем
* * *
искать прибежища в другой вселенной таков социолектальный мир
на стылых петербуржских улицах внезапно выплывший из сна
тлен сворачивающейся бумаги до наступления кризиса ревности
иногда простое смещение запахов колыхались в водной толще
только один слабый надтреснутый голосок называясь
асимптотической свободой
над муравьиным кишеньем прошлого
* * *
хрустящее густящееся кустящееся грустящее
сенсибилизация благоприятствует
приглашенью в дискурс как чисел ручьи ничьи текучи
повторяющимся взглядом созерцания сохраняется чья-то чужая
душа
головы пассажиров под небом если не существует одиноких
страстей
огромных рыбин идущих на нерест
* * *
бог северных лесов знает орднунг строгого цвета
разрывая и ударяя воздух по вертикальному краю
без дескриптивного приложения время замедлит
свой ход
словно ты молодой заходя в ту же самую историю
и театр который фабрикует ребёнок
палевый квадратик неба и вдруг никаких расстояний
холод земляных пластов на краю невидимых губ
голые танцы на цыпочках небоскрёбов
* * *
стекла подвешенный нишей рощ в своём как бы вывернутом теле
через зазор и противостояние я постоянно здесь я здешний
чтобы усесться на одинокой заснеженной скамье
зайти ещё дальше в исчезновение изображающим горячую ласку
утекая сейчас на месте где небо всё время движется
с чёрного зеркала пустых экранов