1. Александр Иванович ДЕНИСЕНКО
В народе - ДЕНИС.
Родился в 1947 г. в селе Мотково Новосибирской области в семье служащих. Учился в Новосибирском Пединституте, на филфаке естественно.
В ЛИТО Новосибирского союза писателей быстренько познакомился с Иваном Овчинниковым и с Толиком Маковским.
Втроём стали раскачивать ржавый монолит советского прикультуренного языка.
Но, при этом кротко относились к другим участникам ЛИТО, в споры не вступали… Кажется, что высокомерие? Совсем и нет! Просто погружены были в себя, отклик находили друг в друге, а в тех, пусть и талантливых, традиционно пишущих – ничего не находили…
Поскольку в 60-е годы интернета не было, ничего не знали о больших и настоящих (о Лианозовской школе, о ленинградских поэтах: Шварц, Миронове, Аронзоне). И уж, конечно, отталкивали от себя всякое шестидесятничество… да нет, оно и само понимало - не прилипало ничуть…
Надо ли говорить, что они были естественно аполитичны?
То есть жизнь и родина были, хоть и печальны (часто), но волнующе - прекрасны! А печаль накатывала, на самом деле, как раз от избытка жизненных сил и юности.
Сибирская земля настолько огромна, что на ней не видно было ничего такого политического, один только снег и поэты.
А что было? Из чего они создавались?
Из тихой нашей областной библиотеки, где чёрный томик Кафки, синий - Камю и (цвет не помню) Сартр.
И курилка, в которую снег, закручиваясь, залетал, когда входили с улицы.
Конечно, снега у нас было много. Снег у нас у всех в книжках по самые окошки.
ВАНЯ
ТОЛИК
ДЕНИС
Три важнейших поэта русской нашей многострадальной литературы.
Вот, о Денисе пишут:
естественный продолжатель Есенина.
Один такой.
А Рубцов?
И Рубцов – драгоценность!
Но мы же тут о Денисе.
Один такой.
И что-то спрятано в его стихах ещё. Его одного.
Толик (убиенный) про Саню: "И ДЕНИС, ПОКАТЫЙ ГОГОЛЬ…"
У Сашиных стихов такое свойство, что они сразу берут в плен. Любого. Почти. Самого нечуткого к слову человека. В них сразу красота и нежность, и грусть, и нежность. И такие хорошие радостные переживания, что им нельзя не отдаться.
А, да, ещё забыла: бывало, Денис как кинет шапку в сугроб, как топнет валенком, как гаркнет… а на его русом затылке снежинки тают…
ДЕНИС нас всех превратил в коней.
Ну, и похвастаюсь, в конце-концов. Когда-то с заезжим, ошалевшим от Москвы новосибирцем передала свою книжку Денису. И Денис сказал: "Нина знает все слова" И это моя гордость и радость!
ИТАК, СТИХИ. НАСЛАЖДАЙТЕСЬ!
+ + +
Чей
чей
чей
это конь
это конь
этот конь
Оторва Оторвался от железного кольца
И летит – грива льётся, как гармонь,
молодого, убитого германией отца.
Я рвану
этот ситец
этот ситец
от плеча –
На которрром цветут русские цветы –
И пойдёт он по кругу сгоряча,
Как невест обходя яблонь белые кусты.
Вот уж бабы завыли
завыли
уж сердцу невмочь,
Пляшет с бабами конь вороной, вороной –
Всё быстрей и быстрей – уж ничем нельзя
помочь,
Как тогда, перед самою войной.
Плачь, гармонь,
да плачь, хорошая,
во все цветы навзрыд –
В саду сталина осыпался на гриву весь ранет.
Сам товарищ сталин на учёт сейчас закрыт,
А откроют, когда будет мясоед.
Всё пройдёт…
солдатка
слёзы
чёрной гривой
оботрёт
И прибьёт к столбу своё железное венчальное
кольцо,
Чтобы конь, хрипя, не рвался из распахнутых
ворот
По дорожке,
занесённой
лепестками
за отцом
------------------
+ + +
Как же так с неба падала вода
Текла ревела вода влага
Сквозь огни вижу нежный как всегда
Идёт по полю конь бродяга
Ох какой: по колена ноги стёр
Лицо и торс размыты влагой
На груди (видно ночью где-то спёр)
Шарф из андреевского флага
Серый конь я бы дал тебе ладонь
Да исписались мои руки
А вдали разгорается огонь
Опять на уровне разлуки.
--------------------------
+ + +
снег снег снег снег снег снег снег
это кажется метель пурга
всё уляжется уйдёт в снега
мёрзлый тополь отойдёт ко сну
в бесконечную свою страну
ешь откусывай хрусти вино
пока вьюги на Москве гостят
это мёртвые давным-давно
с неба девушки летят летят
------------------
+ + +
Наша юность зацвела в Новосибирске,
Нас повёз вперёд один локомотив,
Он на Гоголя жил с мамой по-английски,
И у них там неплохой был коллектив.
Вдруг сверкнуло что-то. Сильно долбануло.
Но не выпало вечернее перо.
Только строчки кое-где перевернуло.
Заголовок оборвало. Оборво
Наша наглухо закрытая поэзия
Жарко молится, да толку ни на грош.
Чтоб светилось её жертвенное лезвие –
Золотую свою голову положь.
Чья любовь и чья вода полуживая
Тело мёртвое по городу влечёт,
И свобода, словно тварь сторожевая,
Ухватилась за бумажное плечо.
На волшебной территории дурдома
Долго будешь нашу землю вспоминать…
В этом месте рифма будет тише грома –
Дураку ведь всё равно, что рифмовать.
Голова моя, разбитая об книжки
Всех целует, только выйдешь из ворот.
Не берут собаки волка, ребятишки,
Если волк не Иванов а Раппопорт.
Кто ответит мне на грустные вопросы,
Кто мне в рот наложил грустные слова,
Что упала в сад кудрявый, лес тверёзый
На три четверти неполная луна?
Чтоб играла чуть живая мандолина
Под окном, где спит задвинутый поэт,
Чтоб стихи во сне прошли, как скарлатина,
Отгоревшая, как яблоневый цвет.
Хорошо, когда на свете нету друга –
Покосились страшной жизни кружева.
Лишь бы ты, моя вечерняя подруга,
С паровозиком на Гоголя жила.
-----------
+ + +
Небо над улицей Гоголя милое тёмное
десять ведь
Вечер чудесные свечи с вечера вздуты
у гордой Галины
Сессия?
Ой да не сессия
ну так тогда именины
Мальвы наломаны
Мальвы наломаны
Розданы славные
---------------
+ + +
Ну что ты, товарищ, ну спи на плече,
Где волос, не собранный в узел
Чернее вот этих чудесных очей,
Живущих в Советском Союзе.
Ну что ты, товарищ, тоска не пройдёт.
Не вешнее лето. Простое.
Вот дождь. Этот дождь постоит и уйдёт.
За ваше село золотое.
Ну что ты, товарищ, тоска не пройдёт,
И так же, как в прежние лета,
Зима нападёт и снег упадёт
У серых ворот сельсовета.
------------------
+ + +
Я вернулся, но вы не рады,
не даёте мокрый рот.
С неба лётчики попадала
в ваш сад и огород.
Сколько их! Пускай им выставят
Склянку с яблоком-вином.
Кто-нибудь из них да выстоит
И заявится в райком.
Скажет: -Наши самолёты
будут биться над селом
Пока вы не уберёте
Эту девушку с вином.
------------------------
+ + +
Листья красные жгут мои руки,
Ветер слёзы мне серые рвёт,
В платьях шёлковых старые суки
теребят мой измученный рот.
Я всегда был в любви невредимым,
Да, видать, меня бог наказал –
Вечно плыть в твои нежные с дымом
Голубые гнилые глаза.
Закури и умойся, княжна,
Слышишь, гуси картавят что-то
И об небо, как об наждак,
Заостряются самолёты.
----------------
ОТОЙДИТЕ, НЕ ЛЕЗЬТЕ КО МНЕ
У меня ничего не готово,
И стихов я почти не писал.
Золотого, тяжёлого слова
Я три года уже не сосал.
А вчера чуть совсем не разбился,
С журавлями снижаясь к земле…
Мне сказали, что я изменился,
Что три года я был на войне.
Ладно, ладно, ура.
Но под песни и крики
Никому не сказал, никому не стравил,
Что мне снятся товарищи:
Пётр Великий,
Николай Чудотворец, святой Михаил.
В нашем чёрном саду
Каждый день помирает садовник,
Но приходит другой,
Как и я, с бесконечной войны –
Золотые слова каждый день он приносит
с помоек
Для друзей для своих, для своей
беззаветной страны.
---------------
(Николаю Шипилову)
+ + +
За деревней в цветах, лебеде и крапиве
Умер конь вороной во цвету, во хмелю, на лугу.
Он хотел отдохнуть, но его всякий раз торопили,
Как торопят меня, а я больше бежать не могу.
От весёлой реки, по траве из последних силёнок,
Огибая цветы, торопя черноглазую мать,
К вороному коню, задыхаясь, бежит жеребёнок,
Но ему перед батей уже никогда не сплясать.
Председатель вздохнёт и закроет лиловые очи,
И погладит звезду, и кузнечика с гривы смахнёт,
Похоронит коня, выйдет в сад покурить среди ночи,
А потом до утра своих глаз вороных не сомкнёт.
Затуманится луг. Все товарищи выйдут в ночное,
А во лбу жеребёнка в ту ночь загорится звезда,
И при свете её он увидит вдали городское
Незнакомое поле. Вороного тянуло туда.
За заставой в цветах, лебеде и крапиве
Умер русский поэт во цвету, во хмелю, на лугу,
Он лежал на траве и в его разметавшейся гриве
Спал кузнечик ночной, не улегшийся, видно, в строку.
И когда на заре поднимали поэты поэта,
Уронили в цветы небольшую живую тетрадь,
А когда все ушли, из соседнего нежного лета
Прибежал жеребёнок, нагнулся и начал читать.
-----------------
+ + +
в будний день с портретом боженьки
со стихами до колен
все хорошие художники перейдут
в соседний плен
осень
видно
далеко
видно
клён
далёкий
он
уходит
над
рекой
в
обморок
глубокий
где художник да поэт запрягая ветер
возят людям ясный свет что живёт
в портрете.
========================