02 октября 2019 | Цирк "Олимп"+TV № 32 (65), 2019 | Просмотров: 924 |

Лицо мишени

Георгий Геннис


Георгий Гельмутович Геннис родился в 1954 г. в Москве. В 1976 г. окончил Московский государственный педагогический институт иностранных языков им. М.Тореза. Работал в издательстве, затем в 1990-х и начале 2000-х годов редактором на телевидении, в настоящее время снова вернулся к издательской работе.
Стихи публиковались в журналах «Черновик», «Арион», «Дети Ра», «Зинзивер», «Футурум Арт», «Воздух», «Плавучий мост», в интернет-изданиях «TextOnly», «Soloneba», «Полутона», «Helikopter» (выходит в Польше), «Артикуляция» и др. Участник ряда антологий и сборников, выпущенных в рамках ежегодных фестивалей верлибра.    
Выпустил несколько стихотворных книг: «Время новых болезней» (М.: Московский государственный музей Вадима Сидура, 1996), «Кроткер и Клюфф» (М.: ЛИА Р.Элинина, 1999), «Сгоревшая душа Кроткера» (М.: Время, 2004, серия «Поэтическая библиотека»), «Утро нового дня» (М.: АРГО-РИСК; Книжное обозрение, 2007), «Мрак отказавшей вещи» (М.: Вест-Консалтинг, 2010, серия «Библиотека журнала «Дети Ра»), «Чем пахнет неволя» (М.: НЛО, серия «Новая поэзия», 2019).
Некоторые стихотворения и циклы публиковались за рубежом – на немецком, шведском, польском, сербском и болгарском языках. Перевел с французского и английского языков ряд книг, в том числе биографии художников Анри Руссо и Жоржа Сёра.

 

*
я ходил и собирал ветер
карманы уже были переполнены
рубашка вздулась
а пиджак топорщился
трепетал
отдавая улице
подхваченное на прогулке
- со стороны казалось наверное
что на мне корсет
во имя спасения терпящего бедствие
позвоночника –

я снял пиджак
застегнул его на все пуговицы
завязал узлом рукава 
и скрутив правой рукой воротник
а левой подсобрав и ухватив полы
зачерпнул им как ёмкостью
сразу большой объём
упругой и шумной осени
и тут же перетянул пузырь бечёвкой

«это ветер свободы?»
спросила девочка в парке
которая среди опавшей листвы
выгуливала котёнка

я пожал плечами
неся на спине
колыханье ноши

крупицы уличного сора
залетали в мой разинутый
учащённым дыханием
рот

«не знаю» пробормотал я
«сейчас выпущу
посмотрим»

я сбросил на землю узел 
и раскрепостил его –
напор пустого
без цвета и запаха воздуха
вышел наружу
и послышался шёпот:

«тучи туч в небе мрут
выше туч только круч
закрути круче круть
детёнышей чутких
дурью измучь»

дерево
нависая над нами скудеющей кроной
скандировало:

«обновимся
чок чок
вознесёмся
чок чок
с нами верный паучок

эй внизу
подлетай сюда
проясни уходящие головы
раз такой мудрый
в перьях»

взъерошенный ворон 
переминаясь на рёбрах скамейки
мигал белыми плёнками век
и тыкал по сторонам клювом 

девочка сжалась и спрятала котёнка у себя в ладонях

я выпустил пиджак из рук
чтобы мне было потом
чем завершить сочинённое –
и он полетел вдаль
издёрганный


*
взгляд отброшенный зеркалом назад в лицо
сквозняк остужает пылкость пощёчины

в паутине сотканной во всю ширь
от пола до потолка
вздрагивают
как пылью обёрнутые
отнятые владельцем комнаты
родинки


*
Флюгер на самой высокой башне города заклинило 
И он долгое время показывал 
Направление "В ад"
Но однажды его задела птица своим крылом 
Он скрипнул и сдвинулся 
Чувствуя облегчение
"Добрый знак" говорили люди 
А кто-то вспомнил 
Что там ещё был когда-то 
Указатель "В рай"
Но его демонтировали 
В эпоху рециклинга
Флюгер возобновил вращение 
Вызывая у одних радость 
У других - раздражение 
И неуверенность в завтрашнем дне
И тогда крышки люков на мостовой 
С грохотом откинулись 
И оттуда вылезли "подземные" 
В панцирях как от майских жуков 
И с головами из кожзаменителя
Они принялись хватать горожан 
Обвивая их своими хвостами 
Высекать копытцами из поверженных искры 
И дубинками - вскрывать в них фонтанчики крови
Потом "подземные" достали из люков пики 
И пронзали ими воздух вокруг себя 
Стремясь искалечить вольную волю ветра 
Прежде чем вскарабкались на шпиль башни 
Чтобы выбить из флюгера 
Сердце


*
тела обстукивали валуны
глуховатым стуком кеглей

волнами
то подносило их
к наросшей за время шторма грядке водорослей
то увлекало вспять 
обратно в пену отступлений

они перемещались навзничь
во имя тёмных пятен славы
собой как бортом лодки обивая
углы камней 

они воображали тир
где целясь в стёклышки открытых глаз
на мушку брали 
птицу истребитель


*
здесь тишь и благодать
но сумрак защитных очков сменяется резью
вооружённых солнцем предметов

на сетчатке глаз
начинают вращаться
привидения инфузорий
поверхность воды в пруду взрыхлена
ямками умирающих роз

через пару кварталов
среди натёртых до блеска старинных громад
к изобилию лиц приспособив рык
звери уносят одного за другим
человека


*
скрестить руки
подняв их перед своим лицом
крест-накрест
в виде буквы «икс»
или русского «ха»

так можно отразить удар
направленный сверху вниз
в голову
но не в пах

так можно сказать «уймись»
пейзажу в котором труха
поднимается ввысь
преступна как быль
и как пыль
легка


*
плодами людей
они наполняли одни бочки
плодами деревьев – другие
и скатывали вниз
к реке
где ожидали баржи

кто там был
слышали
как вращались со стуком
младенцы
как скрипели в тесноте
яблоки


*
они шли быстро и слаженно
в ногу
как солдаты в строю
надо было успеть дойти и столкнуть Восставшего
пока не заварили швы
по ожившему – намертво

брызги мха и лесных насекомых
вылетали
из-под рвущих почву шагов

переборки стегающей лица чащи
наконец распались 
и взглядам открылась поляна

Восставший стонал
и телом раскачивал полы широкой шинели
выпуская на воздух
в изнанку к ней залетевших птиц  

сварщики уже начинали приваривать к пьедесталу
стрекоча во все стороны искрами
островки его голых подошв


*
во чреве кита было даже не смрадно
душновато слегка
и только

с потолка свисали рожки́ с глазами света
слышался приглушаемый толщей животного
шипящий свист

мы с ней держались за штанги –
это были вставленные в распор
отполированные рёбра

пол живота был устлан керамической плиткой

женский голос объявлял станции
казалось чуть заискивая  
перед могуществом пассажироносителя

«а неплохо придумали» сказал я
«у этого чудища плавный ход
и мчится быстро
одно неудобство –
заходить в него спереди через пасть
всё время боишься – вдруг не успеешь»

«я слышала что вместо колёс у него салазки
смазанные китовым жиром
оттого так бесшумно»

пока мы ехали
она рассказывала мне про Орха
как он преодолевал галерею дверей
чтобы добраться до своей умершей возлюбленной:

стоило ему войти в первую
как она захлопнулась наглухо у него за спиной
тогда он вошёл в следующую
и та пронзительно щёлкнула замком
наконец он вошёл в третью дверь
и эта громыхнула сзади
отсекая обратный путь
делая неизбежной и его гибель тоже

когда мы подъехали к конечной Чудесная
по красноватым стенкам слизистой
пробежали складки
выдвигая с боков зеркала́ в человеческий рост
чтобы люди могли оправиться
прежде чем выйдут в город

«не забудьте себя»
предупредил голос

кит затормозил
раскрыл пасть
и мы двинулись к выходу

гофры выпали сверху
из-под сводов белёсого нёба
как аварийные кислородные маски
и утыкаясь нам в щёки
стали высасывать лица
отдирая их от костей


*
глаз разметало на осколках стекла
это выглядело как опыты на пластинах под микроскопом
зрачок сужался и расширялся 
дышал увиденным
кусочек разорванной синевы
вздрагивал на другом осколке
сгусток белка пытался вылезти 
из сетки лопнувших сосудов

они тяготели к центру 
оставляя позади себя полоски слизи
свидетельства их решимости воссоединиться

она уже наклонилась к раненому 
чтобы оказать помощь его лицу 
но я остановил женщину
нам будет легче 
- сказал я -
когда они сойдутся 
вместе


*
я переворачиваю лист изнанкой вверх 
где белеющие сосуды почти так же выпуклы 
как у нас 
и мы всё равно не в силах понять 
с какого он дерева
ночью хрустим в саду 
под ногами жёлуди 
раковины улиток
или может осколки упавших звёзд
я беру в руки отпечаток 
давнишнего женского лица 
поворачиваю к лунному свету
глаза вспоминают погасшее 
внутри головы
в ушах у меня звук 
сминаемого пальцами просто так
клочка бумаги


*
у тех кто в этот утренний час 
высунулся из окна 
отсекло голову 
упавшим лезвием неба
прижавшись к стеклу 
мы слышали с ней ругань дворников :
у них не было тряпок 
одни мётлы

мы вернулись в постель 
и сверились с календарём -
это был день святых ножниц

я слизнул удовольствие капелек 
выступивших вокруг её рта -
мне вдруг захотелось сладкого 
и она сразу откликнулась

со двора доносились дробные звуки 
плоды усекновения грузили в пустой железный кузов
"теперь пойдут по квартирам" 
сказала она 
"где распахнуты окна"

впереди у нас было много 
светлого летнего времени 
лёгкого как паутина 
и мы укутали друг друга 
в шорохи кожи


*
дверь в стене распахнулась
и оттуда начал выползать
буйно расцветающий сад
точно в этом доме горело
отдельное солнце

ослепительная зелень клубилась
ветви - преодолев проём - выпрямлялись
и хрустели мощью роста
свёрнутые в трубочки листья раскручивались
брызгали соком весны
цветы распускались и от быстроты жизни
тут же усеивали землю опавшими лепестками

я должен был войти туда и отыскать нужного человека
но какая-то женщина меня опередила
оттолкнула второпях
и первой стала протискиваться 

растения щекотали её и она смеялась

несколько пронзивших тело незнакомки веток
вылезли из её спины наружу
с них свисали обрывки платья и кожи
я успел сорвать для себя один
чтобы меня там пропустили

женщина устремилась дальше
исчезая в глубине оголтелого сада
она оставляла позади себя 
не успевающую сомкнуться арку
пятнистого дня

я показал билетик на входе
и меня почтительно провели сквозь пещеру прохлады
заслоняя
от посягательств побегов 
раскрытыми зонтиками

я только чувствовал на губах вкус
кровоточивых дёсен


*
мы с ним кидались ножами

мой нож визжал когда летел
его нож курлыкал когда летел

ножи совершали по несколько кувырков в воздухе
прежде чем сладостно воткнуться в цель
или испуганно отскочить от неё

мой нож отскакивал
и лицо мишени быстро постарело
морщины лопнули на нём
и в щели уже сквозила 
светлеющая даль пространства

его нож втыкался в лицо мишени
и вскоре высек на нём огненную розу
на лепестках блестели капельки росы
пахнущие умытой
чем-то благоуханным
кожей

мне понадобилось несколько минут
полузабытья полудрёмы
дома на диване
чтобы увидеть нас мечущими ножи

и вся жизнь – чтобы понять
как ножи преображают
лицо мишени