02 октября 2019 | Цирк "Олимп"+TV № 32 (65), 2019 | Просмотров: 997 |
Лицо мишени
Георгий Геннис
Георгий Гельмутович Геннис родился в 1954 г. в Москве. В 1976 г. окончил Московский государственный педагогический институт иностранных языков им. М.Тореза. Работал в издательстве, затем в 1990-х и начале 2000-х годов редактором на телевидении, в настоящее время снова вернулся к издательской работе.
Стихи публиковались в журналах «Черновик», «Арион», «Дети Ра», «Зинзивер», «Футурум Арт», «Воздух», «Плавучий мост», в интернет-изданиях «TextOnly», «Soloneba», «Полутона», «Helikopter» (выходит в Польше), «Артикуляция» и др. Участник ряда антологий и сборников, выпущенных в рамках ежегодных фестивалей верлибра.
Выпустил несколько стихотворных книг: «Время новых болезней» (М.: Московский государственный музей Вадима Сидура, 1996), «Кроткер и Клюфф» (М.: ЛИА Р.Элинина, 1999), «Сгоревшая душа Кроткера» (М.: Время, 2004, серия «Поэтическая библиотека»), «Утро нового дня» (М.: АРГО-РИСК; Книжное обозрение, 2007), «Мрак отказавшей вещи» (М.: Вест-Консалтинг, 2010, серия «Библиотека журнала «Дети Ра»), «Чем пахнет неволя» (М.: НЛО, серия «Новая поэзия», 2019).
Некоторые стихотворения и циклы публиковались за рубежом – на немецком, шведском, польском, сербском и болгарском языках. Перевел с французского и английского языков ряд книг, в том числе биографии художников Анри Руссо и Жоржа Сёра.
*
я ходил и собирал ветер
карманы уже были переполнены
рубашка вздулась
а пиджак топорщился
трепетал
отдавая улице
подхваченное на прогулке
- со стороны казалось наверное
что на мне корсет
во имя спасения терпящего бедствие
позвоночника –
я снял пиджак
застегнул его на все пуговицы
завязал узлом рукава
и скрутив правой рукой воротник
а левой подсобрав и ухватив полы
зачерпнул им как ёмкостью
сразу большой объём
упругой и шумной осени
и тут же перетянул пузырь бечёвкой
«это ветер свободы?»
спросила девочка в парке
которая среди опавшей листвы
выгуливала котёнка
я пожал плечами
неся на спине
колыханье ноши
крупицы уличного сора
залетали в мой разинутый
учащённым дыханием
рот
«не знаю» пробормотал я
«сейчас выпущу
посмотрим»
я сбросил на землю узел
и раскрепостил его –
напор пустого
без цвета и запаха воздуха
вышел наружу
и послышался шёпот:
«тучи туч в небе мрут
выше туч только круч
закрути круче круть
детёнышей чутких
дурью измучь»
дерево
нависая над нами скудеющей кроной
скандировало:
«обновимся
чок чок
вознесёмся
чок чок
с нами верный паучок
эй внизу
подлетай сюда
проясни уходящие головы
раз такой мудрый
в перьях»
взъерошенный ворон
переминаясь на рёбрах скамейки
мигал белыми плёнками век
и тыкал по сторонам клювом
девочка сжалась и спрятала котёнка у себя в ладонях
я выпустил пиджак из рук
чтобы мне было потом
чем завершить сочинённое –
и он полетел вдаль
издёрганный
*
взгляд отброшенный зеркалом назад в лицо
сквозняк остужает пылкость пощёчины
в паутине сотканной во всю ширь
от пола до потолка
вздрагивают
как пылью обёрнутые
отнятые владельцем комнаты
родинки
*
Флюгер на самой высокой башне города заклинило
И он долгое время показывал
Направление "В ад"
Но однажды его задела птица своим крылом
Он скрипнул и сдвинулся
Чувствуя облегчение
"Добрый знак" говорили люди
А кто-то вспомнил
Что там ещё был когда-то
Указатель "В рай"
Но его демонтировали
В эпоху рециклинга
Флюгер возобновил вращение
Вызывая у одних радость
У других - раздражение
И неуверенность в завтрашнем дне
И тогда крышки люков на мостовой
С грохотом откинулись
И оттуда вылезли "подземные"
В панцирях как от майских жуков
И с головами из кожзаменителя
Они принялись хватать горожан
Обвивая их своими хвостами
Высекать копытцами из поверженных искры
И дубинками - вскрывать в них фонтанчики крови
Потом "подземные" достали из люков пики
И пронзали ими воздух вокруг себя
Стремясь искалечить вольную волю ветра
Прежде чем вскарабкались на шпиль башни
Чтобы выбить из флюгера
Сердце
*
тела обстукивали валуны
глуховатым стуком кеглей
волнами
то подносило их
к наросшей за время шторма грядке водорослей
то увлекало вспять
обратно в пену отступлений
они перемещались навзничь
во имя тёмных пятен славы
собой как бортом лодки обивая
углы камней
они воображали тир
где целясь в стёклышки открытых глаз
на мушку брали
птицу истребитель
*
здесь тишь и благодать
но сумрак защитных очков сменяется резью
вооружённых солнцем предметов
на сетчатке глаз
начинают вращаться
привидения инфузорий
поверхность воды в пруду взрыхлена
ямками умирающих роз
через пару кварталов
среди натёртых до блеска старинных громад
к изобилию лиц приспособив рык
звери уносят одного за другим
человека
*
скрестить руки
подняв их перед своим лицом
крест-накрест
в виде буквы «икс»
или русского «ха»
так можно отразить удар
направленный сверху вниз
в голову
но не в пах
так можно сказать «уймись»
пейзажу в котором труха
поднимается ввысь
преступна как быль
и как пыль
легка
*
плодами людей
они наполняли одни бочки
плодами деревьев – другие
и скатывали вниз
к реке
где ожидали баржи
кто там был
слышали
как вращались со стуком
младенцы
как скрипели в тесноте
яблоки
*
они шли быстро и слаженно
в ногу
как солдаты в строю
надо было успеть дойти и столкнуть Восставшего
пока не заварили швы
по ожившему – намертво
брызги мха и лесных насекомых
вылетали
из-под рвущих почву шагов
переборки стегающей лица чащи
наконец распались
и взглядам открылась поляна
Восставший стонал
и телом раскачивал полы широкой шинели
выпуская на воздух
в изнанку к ней залетевших птиц
сварщики уже начинали приваривать к пьедесталу
стрекоча во все стороны искрами
островки его голых подошв
*
во чреве кита было даже не смрадно
душновато слегка
и только
с потолка свисали рожки́ с глазами света
слышался приглушаемый толщей животного
шипящий свист
мы с ней держались за штанги –
это были вставленные в распор
отполированные рёбра
пол живота был устлан керамической плиткой
женский голос объявлял станции
казалось чуть заискивая
перед могуществом пассажироносителя
«а неплохо придумали» сказал я
«у этого чудища плавный ход
и мчится быстро
одно неудобство –
заходить в него спереди через пасть
всё время боишься – вдруг не успеешь»
«я слышала что вместо колёс у него салазки
смазанные китовым жиром
оттого так бесшумно»
пока мы ехали
она рассказывала мне про Орха
как он преодолевал галерею дверей
чтобы добраться до своей умершей возлюбленной:
стоило ему войти в первую
как она захлопнулась наглухо у него за спиной
тогда он вошёл в следующую
и та пронзительно щёлкнула замком
наконец он вошёл в третью дверь
и эта громыхнула сзади
отсекая обратный путь
делая неизбежной и его гибель тоже
когда мы подъехали к конечной Чудесная
по красноватым стенкам слизистой
пробежали складки
выдвигая с боков зеркала́ в человеческий рост
чтобы люди могли оправиться
прежде чем выйдут в город
«не забудьте себя»
предупредил голос
кит затормозил
раскрыл пасть
и мы двинулись к выходу
гофры выпали сверху
из-под сводов белёсого нёба
как аварийные кислородные маски
и утыкаясь нам в щёки
стали высасывать лица
отдирая их от костей
*
глаз разметало на осколках стекла
это выглядело как опыты на пластинах под микроскопом
зрачок сужался и расширялся
дышал увиденным
кусочек разорванной синевы
вздрагивал на другом осколке
сгусток белка пытался вылезти
из сетки лопнувших сосудов
они тяготели к центру
оставляя позади себя полоски слизи
свидетельства их решимости воссоединиться
она уже наклонилась к раненому
чтобы оказать помощь его лицу
но я остановил женщину
нам будет легче
- сказал я -
когда они сойдутся
вместе
*
я переворачиваю лист изнанкой вверх
где белеющие сосуды почти так же выпуклы
как у нас
и мы всё равно не в силах понять
с какого он дерева
ночью хрустим в саду
под ногами жёлуди
раковины улиток
или может осколки упавших звёзд
я беру в руки отпечаток
давнишнего женского лица
поворачиваю к лунному свету
глаза вспоминают погасшее
внутри головы
в ушах у меня звук
сминаемого пальцами просто так
клочка бумаги
*
у тех кто в этот утренний час
высунулся из окна
отсекло голову
упавшим лезвием неба
прижавшись к стеклу
мы слышали с ней ругань дворников :
у них не было тряпок
одни мётлы
мы вернулись в постель
и сверились с календарём -
это был день святых ножниц
я слизнул удовольствие капелек
выступивших вокруг её рта -
мне вдруг захотелось сладкого
и она сразу откликнулась
со двора доносились дробные звуки
плоды усекновения грузили в пустой железный кузов
"теперь пойдут по квартирам"
сказала она
"где распахнуты окна"
впереди у нас было много
светлого летнего времени
лёгкого как паутина
и мы укутали друг друга
в шорохи кожи
*
дверь в стене распахнулась
и оттуда начал выползать
буйно расцветающий сад
точно в этом доме горело
отдельное солнце
ослепительная зелень клубилась
ветви - преодолев проём - выпрямлялись
и хрустели мощью роста
свёрнутые в трубочки листья раскручивались
брызгали соком весны
цветы распускались и от быстроты жизни
тут же усеивали землю опавшими лепестками
я должен был войти туда и отыскать нужного человека
но какая-то женщина меня опередила
оттолкнула второпях
и первой стала протискиваться
растения щекотали её и она смеялась
несколько пронзивших тело незнакомки веток
вылезли из её спины наружу
с них свисали обрывки платья и кожи
я успел сорвать для себя один
чтобы меня там пропустили
женщина устремилась дальше
исчезая в глубине оголтелого сада
она оставляла позади себя
не успевающую сомкнуться арку
пятнистого дня
я показал билетик на входе
и меня почтительно провели сквозь пещеру прохлады
заслоняя
от посягательств побегов
раскрытыми зонтиками
я только чувствовал на губах вкус
кровоточивых дёсен
*
мы с ним кидались ножами
мой нож визжал когда летел
его нож курлыкал когда летел
ножи совершали по несколько кувырков в воздухе
прежде чем сладостно воткнуться в цель
или испуганно отскочить от неё
мой нож отскакивал
и лицо мишени быстро постарело
морщины лопнули на нём
и в щели уже сквозила
светлеющая даль пространства
его нож втыкался в лицо мишени
и вскоре высек на нём огненную розу
на лепестках блестели капельки росы
пахнущие умытой
чем-то благоуханным
кожей
мне понадобилось несколько минут
полузабытья полудрёмы
дома на диване
чтобы увидеть нас мечущими ножи
и вся жизнь – чтобы понять
как ножи преображают
лицо мишени