09 октября 2017 | Цирк "Олимп"+TV № 26 (59), 2017 | Просмотров: 1416 |

Текст и цифра: от тематизации технологии к языковой стратегии

Анна Родионова

Подробнее об авторе


Масштабная тематизация технологий в искусстве и в поэзии, в частности, началась на рубеже XIX-XX веков. Проявилась она прежде всего в создании образов новых технических средств. Поэты пишут о новинках, но пишут так же или почти так же, как писали бы до их изобретения. На зарождение новых стратегий письма механизация и технологизация начинают влиять несколько позже. Например, в футуризме мы видим, как существенное техническое преобразование повседневности и появление новых скоростей жизни сказались на способах создания поэтического текста: эксперименты с формой демонстрируют новые представление о времени и пространстве.

Стоит отметить, что обычно использование образов, связанных с новым изобретением, может появиться почти сразу, как только оно входит в жизнь. Технически ничего не мешает включить новую реалию в текст. Однако для того, чтобы опыт взаимодействия с новым устройством повлиял на механизм текстопорождения, способ работы этого нового устройства должен быть культурно освоен. Причем значимым оказывается не только освоение внутри общего культурного поля, но и индивидуальное авторское освоение.

Технологии проникают в поэзию неодновременно и мерцающим способом. Можно говорить о постепенном разрастании поэтической чувственности посредством технологий, в том числе потому что они способствуют выстраиванию новых типов и форм отношения с информацией.

Активизация обращения к новым технологиям как на уровне тем, так и на уровне способов создания поэтического текста, повторилась во второй половине XX века, во время компьютерной революции. Совсем недавно подобное тоже имело место, но уже по отношению к интернет-технологиям и ко всем сопутствующим им изменениям. При этом важно, что влияет обычно тот элемент технологии, который сильнее всего преобразует информацию, больше других изменяет наше взаимодействие с ней. Сегодня одним из таких максимально влиятельных культурных факторов является процесс оцифровки, активно воздействующий на формирование современной информационной среды и принципов информационного поведения. Вследствие своей способности к объединению различных информационных компонентов (изображение, звук и любая другая информация могут быть переведены с помощью оцифровки в набор дискретных цифровых замеров) [1, с. 11] оцифровка преобразует любую известную нам форму текстуальности. Уравнивание информации через присвоение общих значений всем единицам информации (2) позволяет снять т.н. генетические оппозиции (несхожесть свойств, которая возникает из-за разного материального происхождения) между различными медиумами: не так велика и «ощутима» разница между звуком, изображением или, например, пространственными характеристиками местности, если они оцифрованы. Текст, равно как и другие медиумы, подвергшиеся процессу оцифровки, приобретает новые качества, которые позволяют ему эффективно диффузировать с другими медиумами. Он подвижен (его место не всегда фиксировано, он может перемещаться по странице), недолговечен (легко исчезает и появляется), существует в своем собственном текущем развитии [1, C. 65], он постоянно заново собирается из общей цифровой массы. Такой нестабильный текст иногда становится частью других элементов, проникает в изображение, в звук, но происходит это без противоречий, так как все они уравнены через общий процесс оцифровки. Нарушение границ между текстом и не-текстом приводит к появлению новых форм в диффузных зонах, которые соединяют в себе свойства диффузировавших элементов.

В статье рассмотрены три зоны диффузии, которые демонстрируют изменение текста на экране. Это код, визуализация данных и софт. Важно отметить, что эти зоны выделяются не на одной плоскости, а на разных уровнях. Неизменным в них остается только присутствие текста, плавящегося в некоем общем поле с другими элементами. Однако начиная разговор о диффузии, следует определить свойства таких зон. Розалинд Краусс ввела термин «расширенное поле» [7], который она использует по отношению к художественной практике, но в более широком понимании этот термин может быть распространен и на трасмедиальные явления цифровой эпохи. Краусс пишет: «В постмодернистской ситуации художественная практика определяется не через ее отношение к какому-либо определенному средству выражения, например к скульптуре, а скорее через ее самоопределение внутри некоего культурного поля, позволяющего использовать любые средства» [7]. Собственно, речь идет о диффузной зоне, в которой новая система наблюдает себя. С такой зоной мы имеем дело, когда говорим о смежных областях между текстом и не-текстом, гомогенизированных оцифровкой.

Процессы в диффузных зонах недвусмысленно демонстрируют стремление к независимости от конкретного средства передачи информации. Если говорить про технику, то сейчас, например, развивается визуальное программирование [10], то есть создании программы путем манипулирования графическими объектами. В таком случае ни текст, ни изображение не могут быть определяющими условиями для создания программы, соответственно, основная работа происходит не с конкретным медиумом, а со значениями, которые могут выражены по-разному. В поэтических практиках мы тоже наблюдаем тяготение вербальных форм к формам визуальным и пространственным, характерных для современного искусства в целом. В этом случае мы имеем дело со снятием медиума, которое освобождает смыслы от заданной им формы.

Текстуальность в этой ситуации остается в пограничном состоянии: в диффузных зонах мы наблюдаем ее пересборку, но при этом ее нестабильное «агрегатное состояние» влияет и на другие вербальные формы. Тенденция к снятию медиума и переход к операциям с концептуальными единицами ведет к тому, что текст теряет внутренние связи, концентрируя и обобщая значение в своих минимальных единицах. Нам стали доступны такие операции с текстом, которые было сложно представить до появления компьютеров вообще и интернета в частности. Линейность текста, существовавшая как нечто непреложное, прервалась. Такую ситуацию отражает и читательское восприятие, всё больше приближающееся к просматриванию и восприятию массивов текста как визуальных объектов. Написание текстов, соответственно происходит тоже по-другому. Подвижность, нестабильность, соединенная с собранностью в «горячих точках» внимания демонстрирует нам интересную модель: единицы текста приближаются по своему бытованию к отдельным знакам, отсылающих нас к концептуальной составляющей, отвлеченной от конкретно-языковой формы.

Важными качествами меняющейся текстуальности является ее тотальная перформативность. Эти качества проявляются на разных уровнях. В случае софта как диффузионной зоны мы наблюдаем существования текста внутри программы, с другой стороны, он постоянно возникает на поверхности действия как один из регуляторов исполнения программы. Он и механизм управления, и основа для этого управления, так как все возможные действия программы по своему генезису текстуальны (здесь стоит вспомнить, например, историю графических пользовательских интерфейсов, восходящих к командным строкам, свойственным ранним компьютерам [5]). Репрезентация самого текста осуществляется через последовательность и специфику действий по его собиранию. Расположение частей текста относительно друг друга, то, как внимание может «включаться» в текст и выходить из него — это проявления перформативности.

В случае визуализации данных мы имеем дело с конвертированием информации в изображение, при этом сам текст изначальных данных выходит из зоны видимости. Два основные принципа визуализации данных (по Мановичу): редукция и использование пространственных характеристик – влияют на текстуальность, распространяя свои качества и на тот текст, который не конвертируется в изображение, а остается на диаграммах и схемах необработанным. Текст в таком случае воспринимается как часть визуального целого. На поэтические практики это влияет опосредованно, так как велико влияние и других форм современной визуальной культуры, помимо собственно визуализации данных. Однако медиум интерактивной карты или графика позволяет пересмотреть отношение к структуре текста. Помимо того, что поэтический текст, как мы знаем, можно визуализировать и смотреть на новые смысловые пересечения, которые высвечиваются машинной обработкой текста, можно еще и применять стратегии письма, которые бы согласовывались с принципами визуализации. Например, пространственные характеристики, основанные на специфическом отношении разных частей карты друг к другу, и редукция слов в пользу визуальных связей могут быть применены по отношению к расположению элементов текста так, чтобы получившееся по итогам текстуальное целое имело качества не просто некоего вербально-визуального объекта, но и свойства карты.

В случае кода как зоны диффузии мы говорим о «конденсированным» тексте. Такой текст сосредотачивает свое операциональное значение в отдельных элементах, которые не функционируют без числовых значений. Это текст, каждая часть которого становится самостоятельным знаком, но при этом целостность коду обеспечивают не связи между элементами текста в привычном понимании (словами и предложениями), но связи чисто алгоритмические и количественные. Аналитизм такого способа связи слов может проявляться и в поэтическом тексте, собирая его по иному принципу, не связанному с привычной грамматикой.  В такой ситуации операциональное значение сосредотачивается в отдельных элементах текста, вырванных из линейности. Малые единицы текста становятся связанными с действием, поэтому и «управление» текстом на одном из уровней может осуществляться с помощью отдельных его элементов, выполняющих функции барицентра, центра тяжести. В поэтическом тексте это может быть продемонстрировано в случае с использованием семантических примитивов или других слов, когда одно из них объединяет вокруг себя остальные.

Изменения происходят и на условной поверхности текста, не там, где он сливается с другими формами, но там, где вынужден встраиваться в новые модели сосуществования различных медиумов. Это ситуация т.н. креолизованного текста. Это тексты, фактура которых состоит из двух негомогенных частей: вербальной (языковой/речевой) и невербальной (принадлежащей к другим знаковым системам, нежели естественный язык) [Сорокин, Тарасов, 1990, С.180–181]. Взаимодействуя друг с другом, вербальный и иконический тексты обеспечивают целостность и коммуникативный эффект. Они связаны на содержательном, содержательно-композиционном и содержательно-языковом уровне [4]. Интерес к креолизованным текстам в настоящее время обусловлен прежде всего мультимодальным характером интернет-контента [3]. В ситуации сайта существует и поэтическая речь, вырабатывая свои формы и механизмы жизни в новой среде. Очевидно, что несмотря на кажущуюся линейность интернет-свитка, который мы наблюдаем сейчас на примере подавляющего большинства сайтов, его части вырываются из общего полотна крайне легко как на уровне читательского восприятия, так и на уровне механических операций по его изыманию.

Поэтический текст, тяготеющий к постоянной и разнообразной мимикрии, берет из этой ситуации новую цитатность. Она не аналогична разноголосью поэтической речи XX века, где за полифонией стояла, главным образом, разговорная речь, фразы услышанные, увиденные, прочитанные, собранные не всегда субъектом, не всегда самой ситуацией текста, но чем-то безусловно одним, то есть тем, что притягивает разрозненную речь своей целостностью. Цитатность, которая есть в поэтических текстах сейчас, имеет разные точки сбора. Зачастую каждая конкретная цитата (или псевдоцитата) имеет свою. Такие цитаты обрываются и являют свою неполноту не всегда по принципу недостаточности внимания, вырывающего их из какого-то иного контекста, а еще и техническую неполноту, незаконченность. За ними стоят манипуляции с текстом, которые допускают его наслоение, случайный разрыв, соединение текстовых массивов с текстом на поверхности интерфейса. То есть речь идет о тех свойствах разрывов и спаек, что свойственны сознанию, знакомому с компьютеризацией, с тем, как текст может быть представлен и деформирован на экране.

Что касается тематизации, то здесь граница проходит не всегда очевидно. Масштабная и однонаправленная тематизация поэтического текста сейчас невозможна хотя бы потому, что тема изначально была укоренена в жанре. С расшатыванием и распадом жанровой системы одна главная тема как внутреннее ядро текста уступает место вторичной тематизации, когда любой значимый элемент текста начинает восприниматься как проявление темы. Совокупность таких проявлений образует тематическую наполненность текста. И в таком случае уже можно говорить о теме в широком смысле как о целостном образе мира, который определяет поэтическое мировосприятие [11, С.195].

Важно то, что в случае с тематизацией современных технологий, их влияние распространяется на способы коммуникации, на язык. Но не только: что касается технологии и техники как темы, то ее тематизация происходила в том числе и в философии. Автономизация техники в особую реальность потребовала выяснения ее онтологического статуса в постклассической философии. Обращение философии к поиску проблемных мест в собственном строе, где укореняются недооценки и недоосмысленности относительно онтологических притязаний техники, подобно сходным поискам поэзии в области языка, который становится полем для выяснения взаимной связи новых речевых регистров. Реально происходящую виртуализацию и кибернизацию, хотя бы с точки зрения вербального, игнорировать невозможно, следовательно, невозможно игнорировать ее и в поэзии. Механизм этой весьма крепкой связи между методом и темой работает в особом режиме. В такой ситуации сама тематизация технологии будет влечь за собой поддерживающие эту тематизацию вербальные условия. Эти условия проникают в основания поэтических стратегий, так как расширение новых свойств вербального порождает новые возможности речи, которые, в свою очередь, могут быть использованы в поэтических практиках.

Притом те же влияния со стороны философии, например, разрастание интереса к объектно-ориентированной онтологии и спекулятивному реализму могут предоставить альтернативный подход к взгляду на поэтический образ в целом. В этом разрезе внутриязыковая проблематика отступает на второй план, перестает быть определяющей для обнаружения поэтического. Рассмотрение свойств отдельных поэтических единиц, не равных сугубо языковым единицам, оказывается более продуктивным для обнаружения новых закономерностей порождения поэтического текста. Отношения между отдельными понятиями и их группами приобретает свойства отношений между разными объектами, например, на экране компьютера. Здесь речь идет не о посредничестве языка, а о его использовании в качестве только одного из возможных медиумов, чьи свойства не становятся определяющими для формирования той суммы действий, которые могут совершать объекты, возникающие в итоге.  

В таком случае технология присутствует в отношениях между отдельными поэтическими образами, которые рассматриваются как автономные объекты. Это технология, которая осуществляется без посредничества того, кто может дешифровать ее действие. Технология сама превращается в чистое действие, в последовательность операций, которая скрепляет поэтические образы и организует их.

Список литературы:
1. Jenkins, Henry. Vonvergence Culture: When Old and New Media Collide. – New-York: Routledge, 2006.
2. Manovich, Lev. The language of New Media. – The MIT Press, 2001.
3. Александрова Н.С., Ванцова Н.В., Миронова И.А., Щербакова Е.В. Управление впечатлением: креолизованные тексты в профессиональной online-коммуникации (на материале официального сайта НИУ ВШЭ).
4. Валгина Н.С. Теория текста. Учебное пособие. – Москва, Логос. 2003 г. Электронный ресурс. Режим доступа: http://evartist.narod.ru/text14/01.htm (дата обращение 12.02.2017).
5. Глик, Джеймс. Информация. Теория. История. Поток. – Москва: АСТ: CORPUS, 2013.
6. Краусс, Розалинд. Скульптура в расширенном поле.
7. Маклюэн Маршалл. Понимание Медиа: внешние расширения человека / перевод с английского В. Г. Николаева. — М.: Гиперборея; Кучково поле, 2007.
8. Сорокин Ю. А., Тарасов Е. Ф. Креолизованные тексты и их коммуникативная функция / Ю. А. Сорокин, Е. Ф. Тарасов // Оптимизация речевого воздействия. — М.: Высшая школа, 1990.
9. Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.tehprog.ru/index.php_page=lecture012.html (дата обращения 13.02.2017).
10. Manovich — What is Visualization? Электронный ресурс. Режим доступа: http://manovich.net/content/04-projects/064-what-is-visualization/61_article_2010.pdf (дата обращения 14.02.2017)
11. Теоретическая поэтика: Понятия и определения: Хрестоматия для студентов / Авт.-сост. Н.Д. Тамарченко. М.: РГГУ, 2002.