01 октября 2017 | Цирк "Олимп"+TV № 26 (59), 2017 | Просмотров: 949 |

В этом треде

Ольга Баженова

1
это было той весной, когда дул ветер,
ничего не было;
стереометрия ветра,
то есть всего ничего;
ветер
переставляет сплошь росшего воздуха зéмли,
берет и переносит их с места на место,
стирает полностью,
всем телом стирает одно
и являет другое,
всё ничто;
нащупывая за подкладкой
крошки
прочитанного в четырнадцать лет,
вспомнишь: Макондо,
еще не ветер –
там было что-то другое, да

2
30 апреля

какой-то неопознанный левтолстой,
заходящий на кирпичную стену,
оставался там,
стена – настоящая,
гиперкирпичная, кирпичная просто,
а он –

ямина глаза – на земной марс,
на древесный неясный алмаз,
чумазо-черный –

только клякса и вывозила его;

березы, украшенные красотой,
напротив, стояли там, где весь фабричный фасад –
лишь нарисованный;

беззна... легких знаков над беззвучием,
возникших на них;

и только сбоку – на газоне, на полях
гóрода –
люди и маленький мангал,

вечер запаздывал –
тянул с волками,

ни на все четыре лапы,
ни как астрагал (кость),
на одну грань,
не приземлялся,
ни на чистые земли,

астроумие клубилось за углом

3
луна перешла уже за ране
данные рамки,

когда ветер
читает алмазную дарани,

где четырем утра не слышать
четья-петья церковного,
русского глагольного спряжения,
лунного сгорания,
его потрескиваний,
его пения-корения –

нет, не того, которым
засыпали темницу
с рудо-желтым песком
вперемешку,
(хоть и его – тоже) –

просто лунного
пения-корения,

и что ветер чтет,
что ветер чтит,
все одно,
вещи
не стали вмещать всё,
одна железная Суоми,
одни далекие подарки

4
вечерние сумерки переложены
золотом весенних листьев,
на каждой странице
золото молодых листьев,
кленовых цветов,
вечные сумерки –
(вероятно?) также,
но время вёшно,
и потому

бледное блеянье листьев
утром в сумерках –
всему
венéц,

без звука,
без еще квелого цвета,
диджей-сет
с этим еле-еле зеленым,

без победы и брака,
воды и вина,
стиха, распеваемого
(херувимского)
казнимым в другом стихе

5
маленькая malinconia
видна – обретается с краю парка,
в тех его краях, где он сойдет за лес,
за явное «нет»,
зеленый холод плывет,
это она – луна дневная,
не тот подозрительный светящийся шарик,
плотная и сквозная дыра в липе
в четыре с небольшим утра,
а везде идущий холод, листья
и что-то еще,
здесь ли ходили дидерик и изелина из девяностых?
из начала, до чечни,
с тех пор пламя модерна,
на закате горевшее, смотревшее здесь
из каждой березы
(как готике скорее пристало),
отодвинулось далеко, на век,
за лес,
из того же леса «потечеть» волга,
он постарел на сто лет,
что внезапно проступили перед ним,
сколько-то крови свернулось,
свернуло всё,
гамсун похвалил гитлера,
волга впала в каспий,
«вътечеть»

6
модерна? – да,
архитектура пламени
была такова

7
с тех пор
выступило из пор
время

и сократилось электропóтом,
(and so
«ропот, по вершине дерева бегущий с гор,
робот, говорящий крымским готам»,
и прочая,
и прочая –
не то,
обрат – снятое молоко),

луна сидела в липе как подозрительная жемчужина,
все четыре угла утрá сама выверяла,
чтобы как на весах:
вот алоэ,
а вот былое,
вот красные серьги лежат на асфальте,
черные тополя срубили –
и «гусениц» этих не стало,
и радости не было,
а была,
ускользание листьев,
всякий раз оказывающихся не там,
время вышло,
смолистая темная радость летит по пятам:
ух-ху!
радость темным летам

8
и ветер был таков,
а потом взял
и вернулся,

и ветер тьмочисленный,
смолистый, столистый,

именно и временно он,

оставил нас,

и пыльца,
пыль,

и скалистый ветер,
как там говорится,
ураган,
шел,
вязал воздух,
синтетический свитер,
на себе – на ходу,
и ветер в балаклаве воздуха,
стремительно
притянутой к лицу,
не имени

9
в тополиной слюне
слепые тополя срубили

сирень взяли под землю
отделили от нее
в тополиной земле

в нашей мысли
на нашей луне

яблони убрали
в яблоневом электричестве

и в липовом глубоком
сосредоточении

вышли листья
в мысли

в поте нейронной сети
в земле нашей мысли
в слюне нашей земли

здесь в зерне
в корне
в среде не прав и не трав

на меже
на реке на мёше
в этом треде
в резеде

10
в начале ночи фонарь светит лиственным,
травяным зеленым
светом,
не своим,

тем временем
бывает
лето,
лицом как любовь,

а что лето? –
время топить
углем легкости,

клен горит мягко, темно и светло,

а), б) и в),

и лето, лицом не своим,
как любовь...

от автора:
некоторые географические названия здесь намеренно употреблены как имена собственные, по современной орфографии – с прописной буквы, в то время как все другие названия и имена в рамках данного текста пишутся со строчной