07 октября 2015 | "Цирк "Олимп"+TV №18 (51), 2015 | Просмотров: 1643 |
Благословляющий с миром
Ян Кунтур
Литератор, краевед, журналист, путешественник. Родился в Перми в 1970 году. Окончил филологический факультет ПГУ. Много путешествовал по малодоступным территориям тайга, горы, степи. Род занятий – журналистика очерки, эссе, статьи и т.д., проза, поэзия, редактура. В 2012 г. В Перми вышла книга «Пленники города» лирико-краеведческие очерки. С марта 2013 г. живёт в Будапеште, где вышла книга стихов и прозы «Книга на краю жизни» в переводе на венгерский язык.
Восточная Венгрия из окна поезда
….
Ограниченный строгий линейный космос
тополиных посадок и каналов
между бескрайним плоским хаосом степей Хортобадя
с отвоеванными у него кубическими кусками
наполненными
черными закрученными как греческие буквы
стволами фруктовых деревьев
запятыми и скобками виноградных лоз
бурыми пахотными строчками полей
и зелеными междустрочиями пастбищ
Вот текст восточной Венгрии
И еще
галоп ярко-зеленых придорожных столбов
светлых стен и темных черепичных крыш
остроконечных церковных указок в небеса
и красных фуражек железнодорожников
….
Сухие венчики высоких трав
сметают пыль с неба
а заодно и облака
Стайка ланей издали смотрит
не переставая жевать
на меня
упрятанного в несущийся на запад
колесный футляр
Прямо зрачки в зрачки
душа в душу
без преград стекол и стен
Словно зовут следом за собой
как когда-то Арпада
на поиски новых земель
богатых водой и травой
А зайцы бурых облаков Надькуншага
пытаются обогнать локомотив
первыми прорваться к Дунаю
и застолбить для себя
синие вершины Буды
Gizella ut – улица Жизель
….
Три сороки
на заоконной древесной кривизне
принесли на своих хвостах
длинных
как путь из сна в утреннюю явь
пернатые гороскопы тревожного марта
отливающие над кромешной чернью
яркой зеленью
так же как реанимированный солнцем
из внезапного снежного обморока
газон внутреннего дворика
….
А почки
на совсем юном
персиковом деревце
нестерпимо желают взорваться новой страстью
назревавшей
в тихих омутах его сердцевины
так долго
всю эту нескончаемую викторианскую эпоху
зимней чопорности
….
Малышка Жизель*
скромница Жизель
в балетной пачке
ранневесенней расцветшей жимолости
Вся ты
от стеклянной телефонной коробки
скрывающей от посторонних
блестящую бижутерию чьих-то влюбленных охов
и деловые запонки строгих наставлений
и до немного пугающего тебя
своей мрачноватой таинственностью
но этим и притягательного для
юношеского любопытства
старого серого эркера в морщинах лепнины
Вся ты
такая стройная и тихая
в своей балетной пачке
ранневесенней расцветшей жимолости
умещаешься в золотистое пространство
между вдохом и выдохом
этого постоянно вальсирующего города
….
Вечный подросток Жизель
вглядываясь
в сплетенную из разноцветных ниток мандалу дня
ты игриво перепрыгиваешь
через цветочный магазинчик и лакированный шинок
хозяйственного дядюшки Эгреши*
чтобы ухватиться
в зеленоватом доме поблизости
за профессиональные навыки и самые-самые средние знания
и благодаря этому багажу
наскоро перекусив китайской капустой пиццей и гиросом
получить доходную должность
вернее
стать важной деталью
в схеме металлически поблескивающего
радиоприемника «Siеmens»
….
Но ветреная мадьярка Жизель
разве же пристала немецкая участь
тебе
родной дочке этого старого
мечтателя фантазера и ловеласа Будапешта
поэтому сделай же еще один отчаянный гусарский прыжок
через темно-синий поток автобусов господина Тёкёли*
преобразись в блистательную светскую
прямо-таки из кальмановской оперетты
но сохранившую при этом
душевную теплоту и чувственность
красотку Хермину*
и заведи своих воздыхателей
в самые дебри соблазнов парковых променадов**
под декорации бутафорских дворцов***.
----------------------
*Названия будапештских улиц
**Парк Варошлигет (Городская роща), раньше — загородный лес
***Архитектурный ансамбль «Замок Вайдахуняд»
На краю Варошлигета
Удивленно-рыбий взгляд Шомъё*
Разбитый гипсовый нос Фюшта*
Импозантный улыбающийся бант Бенедека*
Среди безответно влюбленной в небо
сирени
страстно направляющей ему
свои признания
вышитые крестиком по темной зелени
Львиная аллейка
ведущая в полдень
----------------------
*Бюсты классиков венгерской литературы, установленные на аллее Льва Толстого в Варошлигете
Благословляющий с миром
Благословляющий с миром ветер
доличного будапештского утра
с бровями как желтый фронтон
на лбу церкви белых монашек
треплет каменный темляк
сурового неумолимого Штефана*
и пытаясь припудрить жестокие морщины
швыряет в него
горсть отцветших лепестков миндаля
а потом под тревожный стон горлицы
выстилает ими
как спасительным гобеленом
Рачьи поля и железное кресло**
в надежде
что это сможет немного смягчить
боль
надвигающегося зноя
----------------------
*Стефан Батори (памятник)
**Намек на трагическую судьбу Дердя Дожи
Арпад*
(895-896 гг.)
….
Серые коровы будущего
уходят по зеленым перевалам на запад
алый след тянется за ними
наколовшими
на свои длинные острые рога
беглое солнце
Наши белые одежды вынужденных кочевий
забрызганы
и на груди и на спине
этой постоянно сочащейся солнечной кровью
в которой смешались
и семь племен связанных одной целью
и все прочие
от причины до следствия
у которых и брошенные нами ключи
и те которые надо еще вырвать из сжатого кулака
во что бы то ни стало
За долгий путь эта алая горько-сладкая жижа
спеклась в жесткую коросту
уверенности и надежды
став подобной кожаному панцирю
и никакому острию ее уже не рассечь
….
Мой длинный острый ус
цепляется и опутывает упирающийся красный шар
тянет его
как непослушного теленка
за собой
Ему теперь не уйти
не избежать общей участи
а превратиться
в желтое вращающееся покорно моей воле
большое деревянное тележное колесо
оставившее привычные места
В оси его чернеет священным скифским крестом
хищная птица со стальным клювом
это мой пернатый дед
несущий в своих когтях на уровне груди
жертвенный дух моего отца
слившийся в единый серебряный корень
со сновидческим духом моей матери
….
Серые коровы будущего
Горы прогибаются под ударами их тревожных копыт
Луч орлиного пера дрожит на моем шишаке
а пучок ячменных колосьев на боевом поясе
Семь звезд над излучиной
как семь сигнальных огней
над сторожевыми башнями
предсказывают нам успех
Отчаяние бегства и безысходность
лишают настоящего
и его отвлекающих маневров
но при этом сосредотачивают на одной цели
Цели целей
Желание выжить
и продолжать жить во чтобы то ни стало
рождает новую силу для преодоления любых преград
Пан или пропал
Страх перед известным непобедимым стереотипом
мифологизируется до абсолюта
Но при этом превращается в бесстрашие
перед пока неизвестным
Неизвестное
еще не успев напугать
и оставить постоянный след в подсознании
сдается на милость внезапно нагрянувшего завоевателя
совсем недавно бывшего изгоем
Главное не замешкаться
и не упустить момента
схватить его за острые длинные усы
или рога
Так навсегда стирается ненужное испуганное прошлое
и обретается настоящее
новая Родина
как ни абсурдно это звучит
Родина для уверенных в себе
будущих поколений
….
Но обретение всегда будет для кого-то потерей
для тысячи тысяч других
обреченных на исчезновение и растворение
«Господи избавь нас от жадных стрел»
Нет
невозможно обрести новую Родину в настоящем
она всегда остается в тех заводях
куда вынесла тебя лодка появления в этом мире
в той осоке и камышах
которые вспомнишь в свою последнюю минуту
созерцая с высоты из-под черных хищных крыльев
серых коров будущего
лежащих у большого потока средь холмистых равнин
с наколотым на их длинные острые рога беглым солнцем
Они тихо пережевывают в полудреме
жвачку
уже чужих целей и стремлений
----------------------------
*Вождь союза мадьярских племен, при котором венгры-кочевники перешли в IX в. через Карпаты и заняли территорию Паннонии, заселенной славянами и др. народами; этот период называется в венгерской истории "Эпоха обретения Родины".
***
Последний и очередной
приступ
ярких до рези
шток-роз на газоне
Они поднимают меня на копья
Я больше не угоден своим
восставшим вассалам
Мой пламенный мотор
желал в последнее время
слишком многого от них
Непосильное бремя
эмоциональных налогов
в звонкой монете
форс-мажорных ситуаций
Мелеющие как июльский Дунай
закрома жизненных возможностей
и колодки существующих помимо нашей воли
обстоятельств
Приговоренный к постоянному ношению
золотой улыбающейся маски
я хочу теперь только одного -
быть навечно заключенным
нет - замурованным! -
в одиночную камеру той жёлтой комнаты
с единственно возможным на свете
надсмотрщиком
у которого такие же как и у меня
серо-голубые слезящиеся
от яркого до рези света безысходности
глаза
и неудержимо вращающийся
в галактике груди
пестрый шар
Соляриса
***
Этот резиновый жгут разлуки
был растянут до предела
и даже начал трескаться на краях
но выдержал
не лопнул
Можно продолжать жить дальше
но уже другую жизнь
находящуюся на обратной стороне
ленты Мёбиуса
Легкость перемноженная на силу
даёт не тайфун уничтожающий округу
но глубины Марианского жёлоба
с фосфоресцирующими
среди сладкой темноты
голотуриями
кораллами
и морскими звёздами
Ода Нежности
Глиняное сердце бьётся
учащенным пульсом
в моё запястье
Каждый мой палец живет теперь
своей личною жизнью
передавая твоей коже особые сигналы
разбегающиеся во все направления
морзянкой приятного холодка
А из центра ладони начинает сочиться
улыбающееся
оливковое
масло...
Ответьте, что может знать
о расширяющемся пространстве нежности
жесткое кресло общественного транспорта
обожающее каждый
соприкасающийся с ним зад?
Песня нежности
слагается из постоянных рефренов и циклических фигур
из тактильных рифм и осязательных аллитераций
Нежность – легкая дымка обволакивающая тело
творящая пушистый кокон вокруг него
Это туча фимиама
не знающая грома и молний
Это каждый раз сочиняемая и играемая по-новой
мелодия
Нежность незаметно
достает занозы обид и конфронтаций
из плывущих по великой южной реке
двух корабликов ладоней
Этот купеческий караван
ведомый самим Синдбадом
доставляет в Багдад чувств
драгоценные специи и благовония
из неведомых Индий наслаждения
Нежность – тихое тёплое озеро
обнимающее быстрые обжигающие холодом
струи вечно спешащего ручья
обволакивающее их
умиротворением
Нежность – это тень жасминового куста
исподволь ласкающая
резкий и самоуверенный луч полуденного солнца
смягчающая его гордыню
Нежность – это кроткое смирение бумаги
способной вытерпеть всё
что нацарапает на ней
неугомонный и неловкий
шарик кончика авторучки
Я несу ее тебе
в своих пригоршнях
как живую воду
Пей любимая