15 февраля 2014 | "Цирк "Олимп"+TV №12 (45), 2013 | Просмотров: 3403 |
Очень весёлое имя Коваль
Сергей Лейбград
Подробнее об авторе
Предисловие к книге Виктора Коваля "Персональная выставка" в поэтической серии "Цирка "Олимп"+TV (Самара, 2014)
Александр Блок написал: "Весёлое имя Пушкин". Почему бы мне в наш циничный век после всего не написать: "Весёлое имя Коваль". Тем более, что это так и есть.
Я бы пошёл с ним в разведку, чтобы не воевать, а слушать и видеть. Его миролюбивый, издевательски хмельной и хитрый, может быть, даже лукавый взгляд никогда, никогда не замылен. Наоборот, - он всегда отмывающий, открывающий, отрезвляющий, потрясающий.
Сам-то Коваль - поэт высоко эпический и глубоко частный. Лирик, конечно. Скромный, добрый, отчаянный, красивый, искромётно занудливый. То афористичный, то многоречивый, то рафинированный и фольклорный. Симфонический оркестр песни и пляски. Искренний и мудрый. Безумный, как повседневность. Масштабный и гармоничный. Он какой-то маленький этот большой русский поэт Виктор Коваль. Живой танец живой русской речи. Просто песня - древнегреческая актуальная русская песня. Песнь. Речь. Свободная от морализаторства басня судьбы. Трагическая, как выход скомороха в "Рублёве" Андрея Тарковского. Коваль - это просто песня... Поэт. Пиит. Но совершенно лишённый пафоса и всякого литературно-героического миссионерства. Кажется, что познавший все измы нашего сознания, быта и бытия... Но снова читаешь, смотришь, слушаешь и понимаешь - нет, ещё не все. Виктор, ещё не все, что-то ты ещё не довыразил, не досказал, не договорил, не дописал, не докурил, не доудивил. Давай ещё!..
Виктор Коваль, произношу максимально не высокопарно, действительно художник слова. Он ещё и просто художник. Даже учитель рисования. Эксцентрический бытописатель. Экзистенциальный. И невероятный артист. Артист естественный. Ещё более невероятный, чем тогда, когда он был образцовым советским киноактёром, исполнителем главных детских ролей в "Деле Румянцева" (1955) и "Дружке" (1958)...
Точность и тонкость языкового самочувствия и существования Виктора Коваля только подтверждает его неизбежно органическое присутствие в созвездии "Личного дела" вместе с Дмитрием Александровичем Приговым, Сергеем Гандлевским, Михаилом Айзенбергом, Львом Рубинштейном и Тимуром Кибировым.
Именно так и звучат слова бессмертной души,
обращённые к каждому,
кто в повседневности
голос её желает расслышать.
Всеволод Некрасов ловил себя на единственном перекрёстке письма и речи, живой и мёртвой воды. Явление Виктора Коваля невозможно без синкретического слияния устной речи, письма и пластики, тактильно-смысловой пульсации, театра языка на сценической площадке своего тела, на ярмарочной площади повседневного существования, где ситуация высказывания рождает перформанс события, где случайность обретает акынскую просодию и универсальность анекдота. Ну, просто кино. У него из всего возникает кино. Вернее, поэзия. И сама его фигура становится фигурой речи...
Гуляет муха в области Магрита,
Стоит в Якутии бутылка, не допита,
В мозгу пластинка вертится – никак
Не распрощается со мною Рио-Рита…
Частный человек, гуляющий по карте мировой и по природе русской культуры. Внешне, только очень внешне, простоватый энциклопедист-интеллектуал, Леонардо да Винчи, похожий на засланного казачка. Нашедший возможность высказывания за границами концептуализма. Автор особенно необходимый сегодня в пространстве ряженых вставателей с колен на свалке духовных скреп...
О чём стихи Коваля? Он сам отвечает нам: "Да. Я о фатуме, конечно, повествую". Шутит, наверное, коли не шутит...
Его приезды в Самару и Тольятти в "лихие девяностые" (хорошо, что не в "роковые-сороковые") и в начале "нулевых", его выступления на "Европейских днях в Самаре" и "Майских чтениях" были настоящим - весёлым и непосредственно личным - событием. Для тех, кто вместе со мной делал "Цирк "Олимп", и - что, наверное, более важно - для наших студентов. Как, не сомневаюсь, станет настоящим личным событием и эта книга. Эта "Персональная выставка" Виктора Коваля в Самаре, Москве и далее везде...