05 мая 2013 | "Цирк "Олимп"+TV №8 (41), 2013 | Просмотров: 2684 |
Occupy Mumindalen: культурная экспансия
Сергей Данюшин
Сергей Данюшин (Нижний Новгород) – диджей, визуалист (работает в жанрах «смешанной техники», визуальной поэзии). Публикации в альманахах «Полутона», «Новая реальность», «Черновик», в «Журнале ПОэтов».
***
не хочу шить кукол
cама стану куколкой
cошью себе сарафан
и жениха сошью
пусть бликует
толстым перстнем на пальце
под вкрадчивые
ориентальные фразы
* * *
усталость металла
как талое
лицо водопроводной воды
кащеева жизнь
в ноутбуке
органика под ногтями
сумбурная гордость тянет
ко дну ко сну
в расхристанную весну
которую не разжевать
рифмованными челюстями
цинги
маячит осколок зги
и мозг отторгает
мудрость
извечной сути
* * *
Города, чья мифология
осталась за скобками,
взмывают па́ром
из только что опустевшей
кружки кофе,
что притулилась возле
потрепанного
переводного путеводителя.
* * *
Occupy Mumindalen: культурная экспансия
В ту ночь в осенне-сонном Муми-Доле
упал цилиндр Пушкина А.С.
с небес. Вокруг рассыпались пистоли,
нумизматично прыгал мелкий бес.
С утра ушёл из дома Муми-папа
(его в полыни приставы нашли
через неделю). Муми-дождик капал
на нежные пузырики земли.
* * *
у попа отродясь
ни собаки,
ни ревности.
только осетрина –
по-монастырски.
да небытие,
разъедающее
страницы требника
* * *
Румяный электросвинг приличного спального района
бодрит беззаботным ритмом скрипящих поворотов судьбы:
вот свадьба, вот рак желудка, вот первые одуванчики на газоне.
Вот слёзы сентиментальной хозяйки орошают клочья руколы на разделочной доске.
Городские мамы рассказывают сказку о загодя купленных необустроенных квартирах.
Их мужья изредка выпивают за упокой никому не родных, но хороших людей.
* * *
В парке,
где не целовался,
у памятника никогда
не существовавшего в реальной
жизни героя,
чувствуешь то же,
что и в церкви,
где никого
не тревожил.
* * *
чёрно-белый фильм
из тех времен когда ещё не знали слова триллер
кукольная блондинка с маленькой грудью
топорщащейся сосками сквозь элегантное шерстяное платье
надпись terzo delitto
звучит как музыка
* * *
Приключения синефила
в километрах нецелованных
целлулоидных миллиметров
заканчиваются
нехарактерным хрустом
бескостной субстанции;
стыдливыми танцами;
камланием на метеостанции,
заброшенной империей
из-за отмены плохой погоды.
* * *
музейные экспонаты
в здании бывшей автомойки:
нежнее чем тестостерон
в крови мускулистой
женщины-вамп
[ты правда любишь ретропорно?]
сонливее чем дачная лапа
ковыряющая землю
мордовского заповедника
[говорят все мы немного финно-угры]
навязчивее чем романтика
в щебеночно-мастичной
асфальтобетонной смеси
[в германии нет таких морозов]
смешнее чем оттенки запахов страха
пропитавших парик из грязных мыслей
и всё врущий атлас прокуренной местности
[изъяты у шпиона при задержании]
* * *
заблудились глаза шерамура
в целлулоиде прерий
кукурузе
и силиконе
стальными ковбоями
притворились
раскосые небесные кони
не будет ни дня
ни пищи
ни судорог погони
мечтают ли фалабеллы стать пони
или сразу годзиллой
чтоб ничего не снилось
* * *
Гневом багровеющий розан
лепестки ронял на подоконник.
Выходил еврейский партизан
из тумана – молод и задумчив.
Вековая пыль на сапогах,
на пенсне игривая щербина
да бикфордов шнур, чтобы шарах-
нуть, когда вконец всё настопиздит.
В небе, закусившем удила,
ангелы бормочут и пугают
насекомых – мирных и крыла-
тых – своим унылым бормотаньем.
Призраки, не обретя покой,
копят злобу, чтобы нежной ночью
испугать злодеев, в тёплой кой-
ке уснувших сном – без сновидений.
Под землей – метро, руда и ад,
трепетным терпилам всё понятно.
Или непонятно. Впрочем, стад-
ный инстинкт рождает чувство веры
и привычку чахнуть на чужом
берегу – потрёпанном и грозном.
Горло лебезит перед ножом –
неизбежным, будто взрыв сверхновой.
* * *
FMSG
Купил Долдон для дочери
скрипичные подшкурники.
Купил Топор Иванович
супруге сон со стразами.
А Жора Свидригайлович
на День перерождения
купил Звезде Егоровне
хрустальное распятие.
* * *
Завтрак интеллектуала и анархиста,
проведших ночь в одном человеке,
состоит из ритуального кофе,
превращения сатиры в комикс
и нелепого имперского бургера.
Полноценный злодей с характером
обедает сложным сюжетом,
ворохом тайн и верной гибелью.
Но это лишь отвлекающий манёвр
перед любимым с детства десертом,
запах которого не выветрить,
даже открыв форточку пошире.
Антикварный авторитарный режим
съедает на ночь перчёный чёрный квадрат
с душой волоокого народного артиста,
звонит по спутниковому телефону
своим далёким диким родственникам
и засыпает тревожным сном пограничника,
мнящего себя интеллектуалом и анархистом.
* * *
журналистика
I
во колхозном огороде
при задумчивом народе
приземлилася талерка
вся об алых парусах
из нее никто не вышел
а товарищ шишел-мышел
весь замерзнул в ожиданье
ибо был в одних трусах
II
из-за острова на стрежень
где араб еврея режет
где растут чеснок и липа
а у лукоморья дуб
выплывали расписные
выносные запасные
и козявки к айболиту
шли чтоб вставить новый зуб