22 октября 2012 | "Цирк "Олимп"+TV" №5 (38) | Просмотров: 3253 |
Стихи из книг "Утро в полях" и "Караван"
Александр Ожиганов
Подробнее об авторе
Ниже мы публикуем стихи Александра Ожиганова из книги «Утро в полях» (Самара, Изд-во «Цирк Олимп+TV», 2012), презентация которой состоялась 30 сентября в Самарском литературном музее, исправив те незначительные опечатки, которые были допущены в этих текстах при подготовке рукописи к изданию, а также стихи из еще не опубликованной книги поэта «Караван».
От редакции
Из книги «Утро в полях»
Утро в полях
Михаилу Шемякину
1
Да, не удался этот мир Творцу,
но сетовать, Винсент, ведь не к лицу
художнику, в котором пораженье
лишь обостряет внутреннее зренье,
и на холсте, что ты размалевал,
яснее проступает идеал:
мазнет пейзаж песком, обдаст росою -
и вещь соединяется с душою.
Неряшливость? Погрешность ли? - не спорь
и новый холст распяль для новых зорь.
2
"Берет и трубка? Что ж, бери берет
и трубку, красься, драпируйся в тоги…
Ничтожных пустяков в искусстве нет,
но нет в нем и предметов слишком строгих
для шутки, например. Не петушись.
В сектантских пароксизмах словоблудства
не дергайся. Искусство - это жизнь.
Бессмертье - средостение искусства.
Все изощренней пестуй простоту.
Мальчишка мяч обвел наивным кантом.
Ты искушен. Однако за версту
от мэтра не должно разить талантом".
3
Итак, Гоген солгал, Винсент?
И бритвы не было при встрече
на тротуаре? Все обман?
А что же было? Был абсент.
Абсент, бесчисленные речи
и кем-то брошенный стакан.
К тому же этот эпизод -
недельной давности, не позже.
Не накануне. Не вчера,
как Поль сказал…
Или урод
и ангел точно стали схожи
с цветными точками Сёра
со временем: одна, вторая…
И различаешь их с трудом…
Но если Арль - преддверье рая,
то что скрывает Желтый дом?
4
Снаружи желтые и белые внутри,
как жадно ожидали эти стены
здоровья, дружества и утренней зари
в полях, вдали от сутолоки, Сены,
сырых подвалов и мансард, Винсент!
Париж? Париж - раскрепощенье цвета.
но впечатленье - бабочка! Момент -
и звякнула последняя монета
о стойку…
Я читаю: "Старина!
На юге жизнь дешевле, здоровее.
Я жду вас всех. Художникам нужна
своя Япония, заветная страна
пылающего солнца и вина,
где хворости и грусть мистраль развеет.."
Винсент, есть рифма русская: любовь -
кровь, стертая, как театральный задник.
На плитки красные из уха каплет кровь,
напоминая красный виноградник.
5
"Солнце - сеятель, смерть - жнец.
Сколько их, кругов, колец,
дуг, овалов и спиралей!
Даже от линейных далей
золотой долины Кро
в венах гулко кружит кровь.
Даже жизнь шарообразна:
отвратительна, прекрасна,
и безумна, и мудра…"
Он опять в полях с утра.
6
Спирали, петельки, крючки, зубцы, зигзаги,
иероглифы (детская игра!)
стенографируют напор соленой влаги,
и море мечется на плоскости бумаги,
слетая с кончика обычного пера.
Что это? - творчество? ребячество? Отгадка
проста, таинственна, темна, Винсент, ясна.
И жизнь божественна. И смертью пахнет сладко
в полях предутренних. И треплет лихорадка.
И море мечется. И манит белизна
холста, бумаги…
1995
МЕТАФИЗИЧЕСКАЯ ОДА
1
Знаю, ты - моя шальная мысль,
что металась, как слепая мышь,
в лабиринтах миллионы лет
и тебя - в действительности - нет,
только все мое житье-бытье
меньше, чем отсутствие твое.
2
Не хочу ни тела, ни души! -
зачеркни меня, перепиши,
ведь естественнее естество
не из праха, а из ничего:
задыхаясь в лабиринте, мышь
вырывается из тела - в мысль.
3
Самосовершенствование? -
бабочки на ржавом острие:
в мертвой зоне квазибытия
с каждым днем я дальше от себя
и тебя… Усердие и труд
все и в самом деле перетрут.
4
Посмотри: ни хлеба, ни вина
у меня - нет, есть одна вина
(та, которую не искуплю!)
праха, устремленного к нулю,
вкручивающегося, как винт,
в твой сырой и темный лабиринт.
***
Ждали: поднесут его на блюде,
Как заокеанский ананас…
Будущее – то, чего не будет,
то есть настоящее без нас.
И не жалко времени. Его-то
не убудет: было – будет – есть,
будто труп, пропитанный тавотом,
мазью-шмазью, чем еще? – бог весть!..
Поделом и – как еще? – по вере,
ну по крайней мере – на погост.
Только мы сгораем в атмосфере
(это непрерывный холокост),
задыхаясь, чада всесожженья,
дети катакомб и гекатомб..
Прав мудрец брадатый: нет движенья.
Где-то там, внутри, заглушка, тромб…
Трубы апокалипсиса смяты.
Отменен шопен.
Это труп клочком вонючей ваты
заглушает рев морских сирен.
* * *
Как-нибудь ведь да добреду,
дотяну свою колею,
хоть ощипан и хром пегасик,
так чего ж я в одну дуду
дую - жалуюсь, слезы лью
горько, как заповедал классик?
И не скажешь, что жил один,
как какой-нибудь там король:
кто-то все понукал и тыкал
мордой в грязь, мол, давай, кретин,
перекатная рвань да голь,
бедолага и горемыка!
А чего же ты, мол, хотел?
Ну не знаю… того-сего…
За ненадобностью хотелка
атрофировалась, пострел
отстрелялся и - ничего!
У одра только смерть-сиделка
бодрствует до утра со мной,
вяжет-шьет-распускает-ждет,
как костлявая Пенелопа…
Преисподний осенний зной
леденит, расплавляет, жжет.
Ждешь и сам, зная, что прохлопал
все, всего. Ждешь всего. Назло
самому себе, смех до слез
вызвав у самого себя же.
Холодно. Чуть теплей. Тепло…
Горячо! Это не всерьез.
Поиграй еще, друже-враже!
В МЕТРО
Триптих
Леониду Виноградову
1
не пей в общественных местах
и не ебись как ни проси я
не то тебя прищучит страх-
овое общество РОССИЯ
2
сползая с лестницы подземки
не заливай что все туземки
потенциальные шахидки:
есть и обычные бандитки
3
я никогда не пью в метро
американское ситро
а пью кичась поллитра
очаковского сидра
Из книги "Караван"
шел один верблюд,
шел другой верблюд,
шеоол целый караван!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
сдох один верблюд,
сдох другой верблюд,
сдооох целый караван!
1
жизнь приближается к концу,
а мне ни холодно ни жарко:
я зеркало поднес к лицу
и прямо в эту рожу харкнул!
------
1
врачиха выдала мне сразу:
"еще от силы год и -- в морг!"
я бы послал ее, заразу,
но что я в коридоре мог,
пришпиленный к железной палке
с баклагой сверху?..
шебурша,
шуруют шваброй санитарки,
и в пятки прячется душа.
------
1
колдовской, достоевский, авгурский.
вот уже тридцать с хвостиком лет,
снится питерский, пусть петербургский,
только не петербурЖский! -- рассвет.
2
кричал кривулин: "красовицкий!",
а я артачился: "чертков!"...
и красовался строй советский,
смеясь над парой дурачков.
бабахали на стрелке пушки,
взвивался в небо фейерверк,
и прыгал лермонтов. а пушкин,
разинув рот, смотрел наверх!..
какая может быть обида,
когда в бедламе, в злобе дня
ни стася нет. ни леонида,
ни вити, ни, считай, меня?
3
дверной звонок внезапно звякал
(вот уж некстати!), и вбегал
простой прозаик женя звягин,
который графа льва ругал.
изалека почуяв бренди,
вбегал, внедряя домострой,
и пил... все остальное -- бредни:
"нет, достоевский!" -- "нет, толстой!"..
а там -- сиял огнями невский...
плыл стол с бутылкою пустой...
и что толстой, что достоевский,
что достоевский, что толстой...
4
а пока переминались,
еле двигались к ларьку,
два прозаика смеялись,
объясняя дураку:
"что возьмешь с провинциала! --
чехов это дважды два:
при-ми-тив... но -- для начала --
почитай на-бо-ко-ва"...
выпив,все-таки простили,
потрепали по плечу:
"в этом духе, в этом стиле,
в этом..." в общем, я молчу.
5
и сказал капитан кагебе:
"ну зачем это надо тебе? --
там же психи одни... пидорасы...
в массы надо идти тебе, в массы!"
я потом протокол подписал
и пошел... ну, куда он послал.
было холодно, мрачно и сыро.
и мутило меня от чифира
кагэбэшного...
6
обрыдла зощенке ЛИТЕРАТУРА,
поэтому он стал писать свое:
явилась пролетарская культура,
и сказкой расцвело житье-бытье.
7
говорил мне шер с недоуменьем:
"вот сижу я, как всегда, в сайгоне
и гоню блядям свою нетленку,
я гоню, а девки наливают.
вдруг одна и вякает: мол, "это
хорошо,но ожиганов лучше!"
я тогда гоню чего покруче...
"хорошо, но ожиганов лучше!"
я тогда ей пушкина читаю...
"хорошо, но ожиганов лучше!"
ну и что со всем мне этим делать?"
отвечаю: "успокойся, витя!
ты у нас один король сайгона,
все твои -- сайгонские девицы,
за одним, возможно, исключеньем,
да и то -- до будущей недели."
8
в туалете эрмитажа
алексеев и охапкин
пели: ария... романс...
и по залам вдовья стража
приставляла к ушкам лапки.
был прекрасный резонанс.
мы -- работники хозчасти,
нам и море по колено,
пусть мы по уши в дерьме:
все как будто в нашей власти,
все прекрасно, все нетленно.
и бессмертье на уме!
-----
памяти Бориса Викторова
1
хоронили бедного бориса
восемнадцатого октября.
и как театральная кулиса
высилась стена монастыря.
кто с высокой паперти на дольний
мир глазел, кто шастал за стеной...
а перед высокой колокольней
клен лоснился мертвой желтизной.
поп топорщился за аналоем,
действо длилось полтора часа...
плыло пламя желто-голубое
в бледно-голубые небеса.
все потом столпятся у могилы,
слушая, как молотки стучат,
веруя, что ангелы и силы
встретят душу у отверстых врат.
2
идеальна замкнутость круга.
вырываться? -- чего бы ради?..
я сижу на могиле друга,
а точней -- на ее ограде.
пью молдавский коньяк, вернее,
приднестровский (он и дешевле)...
как сказал бы мудрец в фернее,
лучше в американской сельве
грызть вареную кукурузу,
под седалище сунув скальпы,
чем, шары загоняя в лузу,
лезть с суворовым через альпы.
то есть выбора нет, товарищ
сартр: сыграв, покидаешь сцену.
после смерти не отоваришь
жизнь, не сможешь назначить цену,
ведь вселенная -- захолустье,
как сказал знаменитый тезка...
и растет на могиле кустик
безымянно, светло, неброско.
встретят душу у отверстых врат.